| Меню сайта |
|
|
 |
|
Лещенко Пётр Константинович
| 25.03.2017, 06:14 |
Вышла в свет очередная книга в серии "Одесского мемориала", посвященная личности широко известного в прошлом эстрадного певца Петра Лещенко. Споры вокруг судьбы этого человека продолжаются и поныне, однако многое может прояснить и поставить на свои места книга Владимира Гридина "Он пел, любил и страдал. Записки о Петре Лещенко (Одесса. "Астропринт", 1998). Главу из книги, исследующую начальные этапы карьеры певца, мы предлагаем вниманию читателей.
"Ведь сам он из Одессы!" - так нередко приходится слышать о певце.
Да, с давних пор говорилось о том, что Лещенко - коренной одессит, и даже называлось место его происхождения: Пишоновская улица.
Поэтому очень удивило, когда довелось прочитать однажды, что "пишоновский жлоб", как его даже называли, если уж и имеет к Одессе отношение, то достаточно отдаленное. Ибо певец якобы и с одесской земли, но не городской, сельской: из степного края за несколько часов езды.
"Родился он в селе Исаеве Одесской области", - так было написано весной 1988 года в газете "Аргументы и факты". Писали об этом искусствовед А. Шнеер и филофонист М. Мангушев. В январе 88-го Мангушев уже писал о Лещенко в "Магаданской правде". Там, правда, Исаево было названо "маленьким украинским городком".
Приняв на веру "исаевский" вариант биографии этого легендарного (в прямом смысле слова!) исполнителя, я захотел получше разобраться в нем, и один раз отправился туда - в село Исаево Андреево-Ивановского (в прошлом), или Николаевского (ныне) района. Жители показали мне детский комбинат, отстроенный на месте разрушенной в 1934 году церкви - той самой, в которой, по сведениям того же М. Мангушева, якобы не только учился, а и пел в хоре маленький Петя. Показали в конце одной из улиц старое строение, в котором до революции был жандармский пост с погребом, где держали арестованных; там также будто бы стояли пригнанные из-за крестьянских волнений солдаты в 1905 году, перед которыми чуть ли не плясал "за кусок хлеба и миску каши" будущий эстрадный король.
Но с кем ни доводилось говорить, никто из местных жителей (ни учитель-краевед, ни профессиональный историк, ни дети бывших церковных певчих) не могли вспомнить такого мальчика - Петю Лещенко. Явилась лишь еще одна версия: будто Лещенко был там в 19-м году с кавалерийским полком - как офицер-деникинец - и в местном клубе "пел красивым сильным голосом". Но по-прежнему никто не слышал даже про его отчима Алфимова, если верить мангушевской статье.
Интересно, что вскоре после неудачной поездки в Исаево появилась еще одна версия - и на этот раз о причине такой неудачи. Один из одесских любителей Лещенко познакомил с приехавшим к нему в гости из г. Бендеры старым музыкантом - Б. И. Петко, который до войны жил в Бухаресте и знал Петра Константиновича, даже записался с ним на одной пластинке. Так вот, этот Петко показал рекламную открытку издания 20- х годов, на которой был изображен молодой Лещенко - с его характерными запавшими черными глазами, слегка оттопыренными "музыкальными" ушами и горбатеньким носом, но... с надписью румынскими буквами: "МАРТИНОВИЧ". Оказывается, это была настоящая фамилия нашего артиста в пору его танцевальных выступлений. Там же, на этой открытке, снята партнерша с псевдонимом "Розика", и я еще узнал, что он исполнял с ней танец "Петрушка", в котором частично и пел. Очевидно, под этой отцовской фамилией Мартинович (или точнее - Мартынович) Петя и жил в селе Исаеве, и если бы догадаться там назвать эту первоначальную фамилию...
Но вторично съездить в то село уже не довелось, а вскоре стали поступать другие сведения и возникать другие версии о происхождении будущей эстрадной знаменитости. Так, в журнале "Родина" было написано, что тот родился в... Мартыновичском уезде (или волости) Киевской губернии, а из другого источника стало известно, будто в этом уезде-волости в ту пору вообще проживало много лиц еврейской национальности.
"Да, его отец был евреем!" - так прямо заявил нам житель Белгорода-Днестровского, упоминавшийся в газете "Юг" как бывший работник лещенковского ресторана в Бухаресте.
Об отце-еврее знаменитого певца Лещенко сказала лично мне и известная певица Алла Николаевна Баянова - его давняя коллега по выступлениям там же, на бухарестской эстраде, и подруга его первой жены Зинаиды. Сюда была присоединена еще одна версия о происхождении певца: будто он был... незаконным сыном этого жителя Мартыновичского уезда, из-за чего его матери, оставшейся с мальчиком на руках без мужа, пришлось дать ему свое отчество. И не потому ли Мария Константиновна вскоре вышла замуж за другого - Алексея Васильевича Алфимова, от которого родила двоих дочерей, а через десять лет - быть может, из-за людских пересудов - вынуждена была уехать из того села и подальше, аж в другую губернию, на другую землю - бессарабскую? Наконец, не испытывал ли и сам сын какие-то комплексы по отношению к такому отцу, раз потом и поменял свою фамилию на материнскую девичью, и старательно обходил все, что связано с его еврейским происхождением?
Так или иначе, у Петра Константиновича выявилась как бы "двойная" фамилия, и недаром он искусно пользовался этим обстоятельством: вот недавно в газете "Кишиневские новости", присланной мне из Молдавии, очерк о его гастролях с украинской труппой в Кишиневе впрямую упоминал про него в двух лицах: как о "балетмейстере - П. Лещенко" и как о "режиссере - П. Мартыновиче", а в другом месте его автор, кишиневский старожил Л. Шкловский, предполагает: "Совпадение это, или Лещенко, говоря современным языком, решил овладеть смежной профессией?". Но тут же приводит свидетельство одного краснодарского "лещенковеда" (оказывается, есть и такие!) о том, что Лещенко, выступая в 1931 г. на гастролях в Югославии, записал в анкете под графой "сценическая фамилия или псевдоним": "Лещенко (Мартынович)", а певец Константин Сокольский незадолго до своей кончины писал мне, объясняя этот поступок своего коллеги: тот поступил так, чтобы "сойти за югослава".
Впрочем, версия - совсем не единственная в биографии раннего танцора-певца. Да, оказывается, есть и другая версия - и очень внушительная! - "одесская", почти смыкающаяся с "пишоновской", которой я и начал этот рассказ. И сообщил ее мне человек, весьма близкий к Лещенко, если верить ему. И даже не он один, а и одесская теща певца!
Согласно рассказу того, кто называет себя "троюродным племянником" Петра Константиновича, тот родился и вырос прямо в Одессе, а
конкретно - на той же Молдаванке, только в несколько другом, чем Пишоновская, месте. А именно - на углу Косвенной и Колонтаевской, в одном из домов, у которых разворачивается нынешний трамвай 5-го маршрута. Его отцом был якобы участник русско-японской войны, на которой тот и погиб, и семья жила у престарелых теток.
Как сын погибшего, юноша Лещенко был определен в юнкерское училище, расположенное тогда на 4-й станции Большого Фонтана, и учился там на полном пансионе. С началом мировой войны в училище был произведен экстренный выпуск, и прапорщик Петр Лещенко очутился на службе в Румынии - там, где он остался и в дальнейшем, вплоть до формирования частей Белой армии, с которой пришлось уходить в Турцию, чтобы - по тогдашним расчетам и надеждам многих беженцев - вернуться через Крым. Но судьба распорядилась иначе - и довелось устраиваться за рубежом до конца жизни.
В этой биографической версии кое-что представляется вполне вероятным, начиная с гибели отца на войне. Но здесь и существенный изъян: полное выпадение кишиневского периода жизни будущего артиста, о котором много рассказывают его знакомые с дореволюционного времени, судя по заметкам того же Леонида Шкловского.
А этот бывший токарь, в частности, так описывает лещенковскую молодую жизнь по рассказам некоего Ефима Соломоновича, его однолетки и соученика:
"Учились они во втором Высшем начальном училище. Училище располагалось на Киевской улице - между Болгарской и Армянской. Петр был певчим архиерейского хора. Хором руководил отец Михаил (Березовский). Лещенко не выделялся: не отличник и не отстающий, не самый шумный и не самый тихий. После занятий спешил в общежитие. Оно было на Подольской - между улицами Пушкина и Гоголя".
И далее сообщается, что "в 1917 году их всех призвали в армию", а "поскольку шла война, это был досрочный призыв". Тогда же Петр "попал в школу прапорщиков", а по окончании ее "прошел слушок, что Лещенко в Белой армии".
"Но в 1920 или 21-м году в Кишинев на гастроли приехала украинская труппа и в ее составе Лещенко. Он не только хорошо пел, но и отлично танцевал, и неплохо играл на гитаре".
Игра на гитаре - это, как уже говорилось раньше, заслуга отчима, который еще с детства обучал юношу. Известно также, как читаем у М. Мангушева в "Магаданской правде", что задолго до работы в украинской труппе талантливый юноша, а вернее, подросток начал свою эстрадную карьеру, когда еще даже не началась война.
"Петру шел тогда уже 14-й год. Основательно учиться не пришлось, но, будучи от природы музыкально одаренным, он хорошо пел и танцевал. На маленьких эстрадах кинотеатров перед началом сеансов стал появляться статный юноша с гитарой. Его мягкий, бархатистый баритон очень нравился публике. Певца пригласили выступать в цирке с венгерским ансамблем...".
Но Кишинев - это все же глухая провинция, пусть и центр целого края - Бессарабии. А неподалеку находится Одесса - этот общеизвестный культурный источник, откуда выходят творческие силы, которые впоследствии гремят в столицах! И удивительно ли, что такому соблазну поддался кишиневский певец-танцор?
Доводилось слышать рассказ одесской тещи Петра Константиновича - матери Веры Белоусовой, его второй жены. Однажды Анастасия Пантелеймоновна рассказывала, что ее зять где-то в 15-м или 16-м году жил в Одессе (и даже называла улицу - на Нежинской). И тогда он, общаясь с эстрадными деятелями, якобы познакомился с молодым Леонидом Утесовым. Ясно, что разносторонний дар Леди Вайсбейна (настоящее имя Утесова) стал заразительным примером для кишиневского провинциала...
Так не потому ли Мартынович-Лещенко вскоре сделает заметный рывок в своей карьере? Едва кончились войны - и мировая, и гражданская, - и едва Петр вместе с родителями и сестричками очутился по ту сторону границы - после присоединения Бессарабии к Румынии в 1918 году, - как он решает по-настоящему овладеть любимой эстрадной специальностью.
Не довольствуясь участием в бродячей украинской труппе, будущий артист едет в культурный центр Европы - Париж. А там одновременно учится и работает - и еще как!
Вот, по крайней мере, что писал А. Архипов в "Торговой газете" (+ 9, 1992): "Первые шаги на эстраде сделал в 20-х годах в Париже, куда приехал учиться в балетной школе. Выступления в гитарном дуэте и в балалаечном ансамбле "Гусляр", где молодой Петр пел и играл на балалайке, покорили посетителей русских эмигрантских клубов Парижа".
Но он также покорил там женское сердце - одну из балетных учениц, приехавших из Риги. Вышеупомянутый М. Мангушев называет "выпускницей парижского хореографического училища" Зинаиду Закит (или Закис, или еще Закиньш) - дочь скромного рижского аптекаря и владельца "доходного" дома. Высокая стройная блондинка также завоевала сердце худощавого чернявого юноши, и они вскоре стали мужем и женой, а одновременно создали этакий семейный танцевальный дуэт. И первое место, где они стали выступать, был Кишинев.
"В 1928 году он... вернулся вместе с Зиной Закит, - пишет Леонид Шкловский. - Они выступали в ресторане "Сюзанна". Этот ресторан находился на улице Купеческой, между Александровской и Шмидтовской, в глубине двора и "не имел фасада". Хозяин ресторана и всего дома был Хинкулов".
Там, в "Сюзанне", однажды собрались соученики Лещенко по реальному училищу, и "Петр с Зиной танцевали, а между танцами подсели к ним".
"Прямо от столика они опять пошли танцевать. Петр тогда не пел, но там же за столиком сказал, что скоро будет петь и что специально для него обещал написать песни очень популярный тогда композитор, живший в Риге, Оскар Строк"...
Проработав в Кишиневе недолго, супруги уехали на гастроли - это были артистические поездки в Румынию и на Балканы, даже на Ближний Восток. Кстати, там, в экзотическом Бейруте, они познакомились с будущей певицей Аллой Баяновой, которая сопровождала отца - оперного певца из Парижа. Потом она рассказывала, что впервые увидела их на бейрутской набережной, где Петр с Зинаидой шли, ведя за собой на поводке маленькую обезьянку в матросском костюмчике. Услышав русскую речь, дочь с певцом - тоже бывшие жители Кишинева - заговорили с молодыми танцорами, и с той поры началась дружба с ними, подкрепленная совместной работой в бухарестском ресторане "Лещенко".
По-видимому, именно к тому времени - к концу 20-х - относится выступление в дуэте "Петрушка". Там "Мартынович" снят с некоей "Розикой", и я поначалу думал, что она и есть жена Зинаида. Но знавшие рижанку отрицали такое сходство.
И еще. Именно с выступлением дуэта "Петрушка" связывают переезд всей семьи Петра Константиновича из Кишинева в Бухарест. Это произошло уже после 20-х годов, и тогда же он взял фамилию матери, перестав называться только Мартыновичем.
Казалось бы, уроженца Одессы и жителя Кишинева ожидала интересная творческая судьба - сценическое поприще, участие в оперных и балетных постановках. Но Петр Лещенко все же увлекся другим - возможно, не без влияния жены, которая зазвала его в родную Ригу.
О, знать бы, каким будет этот житейский и творческий поворот - не только к большой всемирной славе! Там Лещенко приобщился и к тому, что определит и его "антисоветское лицо"...
Биография Петра Константиновича Лещенко
Родился Петр Константинович Лещенко 14 июня 1898 под Одессой в селе Исаево. Отец был мелким служащим. Мать, Мария Константиновна, малограмотная женщина, обладала абсолютным музыкальным слухом, хорошо пела, знала много украинских народных песен - что, конечно же, и оказало должное влияние на сына.
С самого раннего детства у Петра обнаружились незаурядные музыкальные способности. Рассказывают, что уже в семь лет он выступал перед казаками в своем селе, за что получил котелок каши и буханку хлеба...
В три года Петя лишился отца, а через несколько лет, в 1909, мать вторично выходит замуж, и семья переезжает в Бессарабию, в Кишинев. Петю устраивают в церковно-приходское училище, где у мальчика замечают хороший голос и зачисляют его в архиерейский хор. Попутно добавим, что в училище преподавали не только грамоту, но и художественно-гимнастические танцы, музыку, пение...
Несмотря на то, что Петя прошел только четыре года обучения, он приобрел многое. В 17 лет Петя был призван в школу прапорщиков. Через год он уже в действующей армии (шла Первая мировая война) в чине прапорщика. В одном из боев Петр был ранен и отправлен в кишиневский госпиталь. А в это время румынские войска захватили Бессарабию. Лещенко, как и тысячи других, оказался оторванным от родины, став "эмигрантом без эмиграции".
Нужно было где-то работать, зарабатывать на хлеб: молодой Лещенко поступает в румынское театральное общество "Сцена", выступает в Кишиневе, представляя модные в то время танцы (среди которых - лезгинка) между сеансами в кинотеатре "Орфеум".
В 1917 мать, Мария Константиновна, родила дочь, назвали ее Валентиной (в 1920 появилась на свет еще одна сестра - Екатерина) - а Петр выступает уже в кишиневском ресторане "Сюзанна"...
Позже Лещенко гастролирует по Бессарабии, затем, в 1925, приезжает в Париж, где выступает в гитарном дуэте и в балалаечном ансамбле "Гусляр": Петр пел, играл на балалайке, потом появлялся в кавказском костюме с кинжалами в зубах, молниеносно и ловко втыкал кинжалы в пол, затем - лихие "присядки" и "арабские шаги". Имеет потрясающий успех. Вскоре, желая усовершенствовать технику танца, поступает в лучшую балетную школу (где преподает знаменитая Вера Александровна Трефилова, урожденная Иванова, не так давно блиставшая на Мариинской сцене, завоевавшая славу и в Лондоне, и в Париже).
В этой школе Лещенко знакомится с ученицей из Риги Зинаидой Закит. Разучив несколько оригинальных номеров, выступают в Парижских ресторанах, и всюду имеют успех... Вскоре танцевальная пара становится парой супружеской. Молодожены совершают большую гастрольную поездку по странам Европы, выступая в ресторанах, в кабаре, на театральных сценах. Всюду публика восторженно принимает артистов.
И вот 1929 год. Город Кишинев, город юности. Им предоставляют сцену самого модного ресторана. Афиши гласят: "Ежевечерне в ресторане "Лондон" выступают знаменитые артисты балета Зинаида Закит и Петр Лещенко, приехавшие из Парижа."
По вечерам в ресторане звучал джаз-оркестр Михаила Вайнштейна, а ночью выходил уже, исполняя цыганские песни под аккомпанемент гитары (подаренной отчимом), Петр Лещенко, в цыганской рубахе с широкими рукавами. После появлялась красавица Зинаида. Начинались танцевальные номера. Все вечера проходили с большим успехом.
"Весной 1930, - вспоминает Константин Тарасович Сокольский, - в Риге появились афиши, извещающие о концерте танцевального дуэта Зинаиды Закит и Петра Лещенко, в помещении театра Дайлес по улице Романовской N37. Я на этом концерте не был, но через некоторое время увидел их выступление в программе дивертисмента в кинотеатре "Палладиум". Они и певица Лилиан Фернэ заполняли всю программу дивертисмента - 35-40 минут.
Закит блистала отточенностью движений и характерным исполнением фигур русского танца. А Лещенко - лихими "присядками" и арабскими шагами, совершая перекидки не касаясь руками пола. Потом шла лезгинка, в которой Лещенко темпераментно бросал кинжалы... Но особое впечатление оставляла Закит в сольных характерных и шуточных танцах, некоторые из них она танцевала на пуантах. И здесь, чтобы дать партнерше возможность переодеться для следующего сольного номера, Лещенко выходил в цыганском костюме, с гитарой и пел песенки.
Голос у него был небольшого диапазона, светлого тембра, без "металла", на коротком дыхании (как у танцора) и поэтому он не имел возможности своим голосом покрыть громадное помещение кинозала (микрофонов в то время не было). Но в данном случае это не имело решающего значения, потому что публика смотрела на него не как на певца, а как на танцора. А в общем его выступление оставляло неплохое впечатление... Программа кончалась еще парой танцев.
В общем их выступление как танцевальной пары мне понравилось - чувствовался профессионализм выступления, особенная отработка каждого движения, понравились мне и их красочные костюмы.
Особенно импонировала своим charme"ом и женским обаянием партнерша - таковы были ее темперамент, какое-то завораживающее внутреннее горение. Лещенко тоже оставлял впечатление прекрасного кавалера...
Вскоре нам представилось выступить в одной программе и познакомиться. Они оказались приятными, общительными людьми. Зина оказалась нашей рижанкой, латышкой, как она сказала, - "дочерью домовладельца по ул. Гертрудес, 27". А Петр - из Бессарабии, из Кишинева, где жила вся его семья: мать, отчим и две младшие сестры - Валя и Катя.
Здесь нужно сказать, что после Первой мировой войны Бессарабия отошла к Румынии, и таким образом вся семья Лещенко механически превратилась в румынских подданных.
Вскоре танцевальный дуэт оказался не у дел. Зина была беременна, и Петр, оставшись в некоторой степени без работы, стал искать возможности использовать свои голосовые данные и поэтому явился к дирекции рижского музыкального дома "Юноша и Фейерабенд" (это фамилии директоров фирмы), которая представляла интересы немецкой грамофонной фирмы "Парлофон" и предложил свои услуги как певец...
Впоследствии, кажется в 1933 году, фирма "Юноша и Фейерабенд" в Риге основала свою студию грамзаписи под названием "Бонофон", на которой я, в 1934 году, после первого возвращения из-за границы, впервые напел "Сердце", "Ха-ча-ча", "Шарабан-яблочко", и шуточную песенку "Антошка на гармошке".
...Дирекция восприняла визит Лещенко равнодушно, заявив, что они такого певца не знают. После неоднократных посещений Петром этой фирмы они договорились, что Лещенко за свой счет поедет в Германию и на "Парлофоне" напоет десять пробных песен, что Петр и сделал. В Германии фирма "Парлофон" выпустила пять дисков из десяти произведений, три из которых - на слова и музыку самого Лещенко: "От Бессарабии до Риги", "Веселись, душа", "Мальчишка".
Наши рижские меценаты иногда устраивали званые вечера, на которые приглашались популярные артисты. На один из таких вечеров у "доктора уха, горла и носа" Соломира (имя не помню, я его называл просто "доктор"), где я неоднократно бывал вместе с композитором Оскаром Давыдовичем Строком, мы взяли с собой Петра Лещенко. Он пришел с гитарой...
Между прочим, у Соломира стены кабинета были увешаны фотографиями наших оперных и концертирующих певцов и даже гастролеров, таких, как Надежда Плевицкая, Лев Сибиряков, Дмитрий Смирнов, Леонид Собинов и Федор Шаляпин, с трогательными автографами: "Спасибо за спасенный концерт", "Чудодею, вовремя вернувшему мне голос"... Соломир сам имел приятного тембра тенорок. Мы с ним всегда на таких вечерах пели романсы дуэтом. Так было и в тот вечер.
Потом Оскар Строк подозвал Петра, о чем-то с ним договорился и сел к роялю, а Петя взял гитару. Первое, что он спел (как у меня осталось в памяти), - романс "Эй, друг-гитара". Он держался смело, уверенно, голос лился спокойно. Потом спел еще пару романсов, за что был награжден дружными апплодисментами. Петя сам был в восторге, подошел к О. Строку и поцеловал его...
Честно говоря, в тот вечер он мне очень понравился. Тут ничего не было похожего на то, когда он пел в кинотеатрах. Там были громадные залы, а здесь, в небольшой гостиной, все было по-другому; и конечно, громадную роль сыграло то, что аккомпанировал прекрасный музыкант Оскар Строк. Музыка обогащала вокал. И еще, что я считаю одним из главных моментов: у певцов основа-основ - петь только на диафрагменном, глубоком дыхании. Если в выступлениях в танцевальном дуэте Лещенко пел на коротком дыхании, взбудораженном после танцев, то теперь чувствовалась некоторая опора звука, а отсюда и характерная мягкость тембра голоса...
На каком-то подобном семейном вечере мы опять встретились. Пение Петра опять всем понравилось. Оскар Строк заинтересовался Петром и включил его в программу концерта, с которой мы поехали в город Лиепаю, что на берегу Балтийского моря. Но здесь опять повторилась история выступления в кинематографе. Большой зал Морского клуба, в котором мы выступали, не дал Петру возможности показать себя.
То же самое повторилось и в Риге, в кафе "Барберина", где и другие условия для певца были неблагоприятны, и мне было непонятно, почему Петр согласился там выступать. Меня туда приглашали неоднократно, предлагали хороший гонорар, но, дорожа своим престижем певца, я всегда отказывался.
В старой Риге, на Измайловской улице, находилось небольшое уютное кафе под названием "А.Т." Что значили эти две буквы, я не знаю, вероятно, это были инициалы хозяина. В кафе играл небольшой оркестр под управлением прекрасного скрипача Герберта Шмидта. Иногда там шла небольшая программа, выступали певцы и особенно часто - блестящий, остроумный рассказчик-конферансье, артист Театра русской драмы, Всеволод Орлов, брат всемирно известного пианиста Николая Орлова.
Однажды мы сидели в этом кафе за столиком: доктор Соломир, адвокат Эльяшев, Оскар Строк, Всеволод Орлов и наш местный импресарио Исаак Тейтльбаум. Кто-то подал мысль: "А что, если в этом кафе устроить выступление Лещенко? Ведь он здесь мог бы иметь успех - помещение небольшое, да и акустика, видно, здесь не плохая."
В перерыве, когда оркестр сделал паузу, к нашему столу подошел Герберт Шмидт. Оскар Строк, Эльяшев и Соломир о чем-то с ним заговорили - мы, сидевшие на другом конце стола, сначала не обращали внимания. Потом по просьбе Тейтльбаума подошел управляющий кафе, и все это кончилось тем, что Соломир и Эльяшев "заинтересовали" Герберта Шмидта, чтобы он поработал с Лещенко, а Оскар взялся помочь ему с репертуаром. Петр, когда узнал об этом, очень обрадовался. Начались репетиции. Оскар Строк и Герберт Шмидт сделали свое дело и недели через две состоялось первое выступление.
Уже первые две песни имели успех, но когда объявили, что будет исполнено "Мое последнее танго", публика, видя, что в зале находится сам автор - Оскар Строк, начала аплодировать, обращаясь к нему. Строк поднялся на сцену, сел к роялю - это окрылило Петра и после исполнения танго зал разразился бурными овациями. В общем первое, выступление прошло с триумфом. После этого я неоднократно слушал певца - и везде публика хорошо принимала его вступления.
Было это в конце 1930 года, который и можно считать годом начала певческой карьеры Петра Лещенко. Зина, жена Петра, родила сына, которого по желанию отца назвали Игорем (хотя родственники Зины, латыши, предполагали другое, латышское имя).
Весной 1931 года я с труппой театра миниатюр "Бонзо" под управлением артиста-комика А.Н. Вернера уехал заграницу. Петр остался в Риге, выступая в кафе "А.Т." В это время там же, в Риге, владелец крупного книжного издательства "Грамату Драуге" Хелмар Рудзитис открывает фирму "Беллакорд Электро". В этой фирме Лещенко записывает несколько пластинок: "Мое последнее танго", "Скажите почему" и другие...
Первые же записи очень понравились дирекции, голос оказался очень фоногеничным, и с этого началась карьера Петра Лещенко как певца грамзаписи. За время пребывания в Риге Петр напел еще на "Беллакорде" помимо песен О. Строка и песни другого нашего, также рижского, композитора Марка Иосифовича Марьяновского "Татьяна", "Марфуша", "Кавказ", "Блины" и другие. [В 1944 году Марьяновский погиб в Бухенвальде]. Фирма за пение платила хороший гонорар, т.е. Лещенко наконец получил возможность иметь неплохой доход...
Приблизительно в 1932 году в Югославии, в Белграде, в кабаре "Русская семья", владельцем которого был серб Марк Иванович Гарапич, с большим успехом выступал наш рижский танцевальный квартет "Четверо Смальцевых", имевший европейскую известность. Руководтель этого номера Иван Смальцев слышал выступление П. Лещенко в Риге, в кафе "А.Т.", ему понравилось его пение, и поэтому он предложил Гарапичу ангажировать Петра. Договор был составлен на блестящих для Лещенко условиях - 15 долларов за вечер в два выступления (для примера скажу, что в Риге за пятнадцать долларов можно было купить хороший костюм).
Но судьба опять не улыбнулась Петру. Зал оказался узким, большим, да еще перед его приездом там выступала певица из Эстонии Воскресенская, обладательница обширного, красивого тембра драматического сопрано. Петя не оправдал надежд дирекции, потерялся - и хотя договор с ним был заключен на месяц, но через двенадцать дней (конечно, полностью заплатив по договору) с ним расстались. Думаю, что Петр сделал из этого вывод.
В 1932 или 33 году компания Геруцкий, Кавура и Лещенко открыли в Бухаресте, на улице Брезоляну, 7 небольшой кафе-ресторан под названием "Касуца ностру" ("наш домик"). Капитал вложил представительный на вид Геруцкий, который встречал гостей-посетителей, на кухне хозяйничал опытный повар Кавура, а Петя с гитарой создавал настроение в зале. Одежду посетителей в гардероб принимали отчим и мать Пети (именно в это время вся семья Лещенко из Кишинева переехала на жительство в Бухарест, а их сын Игорь продожал жить и воспитываться в Риге, у родственников Зины, и поэтому первый язык, на котором он начал говорить - латышский).
В конце 1933 я приехал в Ригу. Спел в Русском драматическом театре все музыкальные обозрения, выезжал в соседние Литву и Эстонию. Петя неоднократно приезжал в Ригу, чтобы проведать сына. Когда они выходили на прогулку, то я всегда был переводчиком, потому что Петя не знал латышского языка. Вскоре Петр забрал Игоря в Бухарест. Дела в "Касуца ностру" пошли хорошо, столики брались, как говорили, с бою, и настала необходимость перемены помещения. Когда осенью 1936 года, по контракту, я опять приехал в Бухарест, то уже на главной улице Калея Виктории (N1) был уже новый, большой ресторан, который так и назывался - "Лещенко".
Вообще Петр в Бухаресте пользовался большой популярностью. Он в совершенстве владел румынским языком, пел на двух языках. Ресторан посещало изысканное русское и румынское общество. Играл прекрасный оркестр. Зина превратила сестер Петра, Валю и Катю, в хороших танцовщиц, выступали они вместе, но, конечно, гвоздем программы в основном уже был сам Петр.
Постигнув в Риге все тайны пения на пластинки, Петя договорился с филиалом американской фирмы "Колумбия" в Бухаресте и напел там много пластинок... Голос его в тех грамзаписях имеет прекрасный тембр, выразителен по исполнению. Ведь это истина: чем меньше металла в тембре голоса исполнителя интимных песенок, тем лучше он будет звучать на граммофонных пластинках (некоторые называли Петра "пластиночным певцом": у Петра не было соответствующего сцене голосового материала, при этом по исполнению на грампластинках интимных песенок, танго, фокстроттов и др. я считаю его одним из лучших русских певцов, которых мне приходилось слышать; когда и я пел песни в ритме танго, или фокстрота, требующие мягкости и задушевности голосового тембра, я всегда старался, напевая пластинки, тоже петь светлым звуком, совершенно убрав из тембра голоса металл, который наоборот необходим на большой сцене).
В 1936 году я находился в Бухаресте. Мой импресарио, С.Я. Бискер как-то говорит мне: скоро здесь, в Бухаресте, состоится концерт Ф.И. Шаляпина, а после концерта бухарестская общественность устраивает в честь его приезда банкет в ресторане "Континенталь" (где играл румынский скрипач-виртуоз Григораш Нику).
Концерт Шаляпина устраивал С. Я. Бискер, и конечно для меня место на концерт и на банкет было обеспечено...
Но в скором времени ко мне в гостиницу пришел Петр и сказал: "Я тебя приглашаю на банкет в честь Шаляпина, который состоится в моем ресторане!" И действительно, банкет состоялся в его ресторане. Оказалось, что Петр сумел договориться с администратором Шаляпина, сумел "заинтересовать" его, и банкет из "Континенталя" был перенесен в ресторан "Lescenco".
Я сидел от Ф. И. Шаляпина четвертым: Шаляпин, Бискер, критик Золоторев и я. Я был весь внимание, все время прислушивался, что говорил Шаляпин с сидевшими с ним рядом.
Выступая в программе вечера, Петр был в ударе, во время пения старался обратиться к столику, за которым сидел Шаляпин. После выступлений Петра Бискер спросил Шаляпина: "Как ты думаешь, Федор (они были на ты), Лещенко хорошо поет?" Шаляпин улыбнулся, посмотрел в сторону Петра и сказал: "Да, глупые песенки, хорошо поет."
Петя сначала, когда узнал об этих словах Шаляпина, обиделся, и я ему потом с трудом втолковал:
"Ты можешь только гордиться такой репликой. Ведь то, что ты и я поем, разные модные шлягера, романсики и танго, действительно являются глупыми песенками по сравнению с классическим репертуаром. Но ведь тебя похвалили, сказали, что эти песенки ты хорошо поешь. И кто это сказал - сам Шаляпин! Это тебе самый большой комплимент из уст великого актера."
Федор Иванович в этот вечер был в прекрасном настроении, не скупился на автографы.
7 февраля 1937 я уехал из Бухареста, и с тех пор мы с Петром не встречались."
В 1932 супруги Лещенко возвращаются из Риги в Кишинев. Лещенко дает два концерта в Епархиальном зале, обладавшем исключительной акустикой, здание которого являлось красивейшим в городе.
Газета писала: "16 и 17 января в Епархиальном зале выступит известный исполнитель цыганских песен и романсов, пользующийся громадным успехом в столицах Европы, Петр Лещенко". После выступлений появились следующие сообщения: "Концерт Петра Лещенко прошел с исключительным успехом. Задушевное исполнение и удачный подбор романсов привел публику в восторг."
Затем Лещенко с Зинаидой Закит выступают в ресторане "Сюзанна", после этого - снова поездки по разным городам и странам.
В 1933 году Лещенко находится в Австрии. В Вене, на фирме "Колумбия" он записывается на пластинки. К сожалению, эта лучшая и крупнейшая фирма мира (филиалы которой были почти во всех странах), записала далеко не все произведения, которые исполнял Петр Лещенко: хозяевам фирм в те годы требовались произведения в модных в то время ритмах: танго, фокстроты и платили они за них в несколько раз больше, чем за романсы или народные песни.
Благодаря выходившим миллионными тиражами пластинкам, Лещенко приобретает необыкновенную популярность, с Петром охотно работают самые известные композиторы того времени: Борис Фомин, Оскар Строк, Марк Марьяновский, Клауде Романо, Ефим Скляров, Гера Вильнов, Саша Влади, Артур Голд, Эрнст Нонигсберг и другие. Ему аккомпанировали лучшие европейские оркестры: братьев Генигсберг, братьев Альбиных, Герберта Шмидта, Николая Черешни (в 1962 гастролировавший в Москве и других городах СССР), "Колумбия" Франка Фокса, "Беллакорд-Электро". Около половины произведений репертуара Петра Лещенко принадлежат его перу и почти все - его музыкальной аранжировке.
Интересно, что если Лещенко испытывал трудности, когда в больших залах его голос "пропадал", то на пластинки его голос записывался прекрасно (Шаляпин даже как-то назвал Лещенко "пластиночным певцом"), в то время как такие мастера сцены, как Шаляпин и Морфесси, свободно певшие в больших театральных и концертных залах, всегда были недовольны своими пластинками, по замечанию К. Сокольского, передававшими только какую-то долю их голосов...
В 1935 Лещенко приезжает в Англию, выступает в ресторанах, его приглашают на радио. В 1938 Лещенко с Зинаидой в Риге. В кемерском кургаузе состоялся вечер, на котором Лещенко с оркестром знаменитого скрипача и дирижера Герберта Шмидта дал свой последний концерт в Латвии.
А в 1940 были последние концерты в Париже: а в 1941 Германия напала на Советский Союз, Румыния оккупировала Одессу. Лещенко получает вызов в полк, к которому приписан. Идти воевать против своего народа он отказывается, его судит офицерский суд, но его, как популярного певца, отпускают. В мае 1942 он выступает в одесском Русском драматическом театре. По требованию румынского командования все концерты должны были начинаться с песни на румынском языке. И только потом звучали знаменитые "Моя Марусичка", "Две гитары", "Татьяна". Заканчивались концерты "Чубчиком".
Вера Георгиевна Белоусова (Лещенко) рассказывает: "Жила я тогда в Одессе. Закончила музыкальное училище, было мне тогда 19 лет. Выступала в концертах, играла на аккордеоне, пела... Как-то вижу афишу: "Выступает знаменитый, неподражаемый исполнитель русских и цыганских песен Петр Лещенко." И вот на репетиции одного из концертов (где я должна была выступать), подходит ко мне мужчина невысокого роста, представляется: Петр Лещенко, приглашает меня на свой концерт.
Cижу я в зале, слушаю, а он смотрит на меня поет:
Вам девятнадцать лет, у Вас своя дорога.
Вы можете смеяться и шутить.
А мне возврата нет, я пережил так много...
Так мы познакомились и в скором времени поженились.Приехали в Бухарест, Зинаида согласилась на развод, только когда Петр оставил на нее ресторан и квартиру...
Поселились мы у его матери. В августе 1944 в город вошли русские войска. Лещенко стал предлагать свои выступления. Первые концерты принимались очень холодо, Петр очень переживал, оказалась, было дано распоряжение: "Лещенко не апплодировать". Лишь когда он дал концерт перед командующим составом, все сразу изменилось. Мы оба стали выступать в госпиталях, в частях, в залах. Командование выделило нам квартиру...
Так пролетели десять лет как один день. Петр все добивался разрешения вернуться на родину и однажды он это разрешение получил. Дает последний концерт - с триумфом прошло первое отделение, начинается второе... а он не выходит. Захожу в артистическую: лежат костюм, гитара, ко мне подошли двое в штатском и сказали, что Петра Константиновича увезли для беседы, "нужны уточнения".
Через девять месяцев дали мне адрес свидания и список нужных вещей. Приехала я туда. Отмерили шесть метров от колючей проволоки, наказали не приближаться. Привели Петра: ни сказать, ни прикоснуться. Расставаясь, он сложил руки, поднял к небу и говорит: "Видит Бог, нет у меня вины ни перед кем."
Вскоре арестовали и меня, "за измену", за брак с иностранным подданным. Привезли в Днепропетровск. Приговорили к расстрелу, потом заменили двадцатью пятью годами - отправили в лагерь. В 1954 году освободили. Узнала, что Петра Константиновича нет в живых.
...Стала выступать, ездить по стране. В Москве встретилась с Колей Черешня (он был скрипачем в оркестре Лещенко). Коля рассказал, что в 1954 Лещенко умер в тюрьме, якобы отравившись консервами. Еще говорят, что посадили его за то, что, собрав своих друзей на прощальный ужин, он, подняв бокал, сказал: "Друзья! Я счастлив, что возвращаюсь на Родину! Моя мечта сбылась. Я уезжаю, но сердце мое остается с вами."
Последние слова и погубили. В марте 1951 Лещенко арестовали... Перестал звучать голос "любимца европейской публики Петра Константиновича Лещенко".
Вера Георгиевна Лещенко выступала на многих сценах страны как певица, как аккордеонистка и пианистка, пела в Москве, в "Эрмитаже". В середине восьмидесятых вышла на заслуженный отдых, как раз перед нашей встречей (в октябре 1985) она вернулись вместе с мужем, пианистом Эдуардом Вильгельмовичем, в Москву из города, где прошли ее лучшие годы - из красавицы Одессы. Встречи наши происходили в дружелюбной и непринужденной обстановке...
Сестра Петра Лещенко, Валентна, один раз видела брата, когда конвой вел его по улице, рыть канавы. Петр тоже увидел сестру и плакал... Валентина и сейчас живет в Бухаресте.
Другая сестра, Екатерина, проживает в Италии. Сын, Игорь, был великолепным балетмейстером Бухарестского театра, умер в возрасте сорока семи лет...
|
| Категория: ЛЮДИ И СУДЬБЫ | Добавил: qreter |
| Просмотров: 408 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
| ПОИСК ПО САЙТУ |
|
ВНИМАНИЕ!!!
НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендуем Вам воспользоваться функцией "ПОИСК ПО САЙТУ", для отображения и поиска необходимого и интересующего Вас материала |
|
| НОВОСТИ САЙТА!!! |
|
|
|
