| Меню сайта |
|
|
 |
|
Кандинский Василий Васильевич
| 21.03.2017, 07:21 |
Интернет вовсе не похож на сеть паутины. Скорее, это изумрудный, квадратно очерченный бассейн, в который так и тянет нырнуть да и остаться навсегда в этом запредельном восхитительном мире. Во всяком случае, не думала – не гадала одесситка Людмила, к чему приведет ее свободный полет в интернетовских полях, когда составляла для интернета страничку о южнорусских художниках двадцатого века. И вдруг, спустя какое-то время, ей пришло письмо. Из Англии. Из славного города Кардиффа. Написавший письмо на каком-то странном английском интересовался художественными салонами В. Издебского в Одессе. Подписался он совсем не английским именем Карл. И письмо его страдало стилистическими огрехами против нормального английского.
Собственно, даже не каждый специалист может рассказать подробности об этих одесских художественных салонах начала двадцатого века. Издебский был скульптором и неплохим организатором. Свой Первый салон он открыл в Одессе, а затем показал его в Киеве, Петербурге и Риге. В нем приняли участие многие известные художники. Поэтому Людмила и запросила таинственного Карла: что именно его интересует? (Было сомнение, что этот Карл вовсе не из Кардиффа, а с какой-нибудь Малой Арнаутской.) Но Карл ответил, что его интересует не Первый, а Второй салон Издебского, который тот организовал в 1910-11 годах, и участие в нем всемирно известного живописца, долго жившего в Одессе, Василия Кандинского.
Ну что же, Людмила удовлетворила любознательность англичанина, а заодно и спросила: чем вызвано такое любопытство ее странного корреспондента? Карл, после некоторой заминки, ответил.
Оказалось, что он художник, работает в технике шелкографии, преподает. Но однажды он намаялся на кардиффском «староконном» рынке в поисках подходящих рам для своих работ. Пришлось купить какие-то картинки в рамах, которые Карлу подходили. Но эти картинки в рамах долго валялись у него на чердаке, пока он не пустил их в дело. И вот тут-то он обнаружил, что в одной из рам есть плакат, напечатанный литографским способом, плакат Второго салона Издебского!
И вот тут сердце Людмилы взволновалось: ведь известно, что эти плакаты выпускались по гравюре Кандинского! Она обратилась к знатоку живописи одесситу Виталию Абрамову, который является авторитетом, знатоком Кандинского и в Европе, и за океаном. Он сразу сказал, что пока известно всего два таких плаката – во Франции и в Германии… И если этот неведомый Карл случайно обнаружил третий – это событие! Его находка стоит больших денег.
Но нужна экспертиза. А для начала – хотя бы цветная копия плаката Кандинского. Карл к тому времени уже в технике шелкографии воспроизводил некоторые понравившиеся ему работы Кандинского. По интернету он выслал в Одессу цветную копию своей находки. Цветная копия была воспроизведена, знаток В. Абрамов изучил ее и установил, что процентов на девяносто это Кандинский, и это Открытие с большой буквы. Но еще выходило: если Карл не дурак, то он сделает на этом плакате хорошие деньги, если обратится со своим оригиналом на аукцион Сотби. Там за плакат одесского Второго салона Издебского, гравюру которого делал великий Кандинский, фунтов не пожалеют…
Гений жил на Дерибасовской
Василий Кандинский родился в Москве. Но его отец был управляющим в фирме Абрикосовых, которая имела свои объекты в Одессе. По семейным преданиям, прабабушка Кандинского была монгольской княжной, что, как отмечают биографы, сказалось на темпераменте художника. В Одессе он жил по разным адресам, своего дома у Кандинских здесь не было. Любопытен адрес: Дерибасовская, 17, где не так давно был магазин «Лакомка», а до революции – это дом Санца, магазин сладостей, управляющим которого был отец будущего художника. Но Василий, несмотря на то, что прилежно занимался искусством, изучал его, даже и не помышлял стать художником. Напротив, он окончил юридический факультет Московского университета, карьера правоведа была открыта перед ним, но… как это часто бывает: но вдруг… Тридцатилетний Василий отказался от должности в университете Дерпта и объявил, что хочет стать художником. Это решение окончательно оформилось после его посещения выставки импрессионистов в Москве и после того, как он услыхал оперу Вагнера «Лоэнгрин». Иные, необозримые, заманчивые миры открылись перед ним! От лишних вопросов он уехал в Мюнхен, где поступил в школу рисования.
Но к тому времени он уже был человеком семейным, женатым. Анна Чимякина, его жена, была его кузиной и родственницей купцов Абрикосовых. С ней он жил в Одессе, ездил в Париж, где «глотал» современное искусство. Разумеется, его решение стать художником вызвало у родственников Ани шок. Какое благополучие сулила «вся эта богема»? Но Василий надеялся, что Анна его поймет, звал ее в Мюнхен, но они все больше отдалялись друг от друга. В мюнхенской школе рисования Антона Ашбе «начинающий» изучал линию и форму после нескольких попыток поступить в Академию, приезжал в Одессу к своей Анне и участвовал в выставках южнорусских художников, и критики ругали его за наивную мазню. Анна рассчитывала, что он образумится, но он продолжал упорно заниматься рисованием, путешествовал, но не с ней, Анной, а со своей пассией художницей Габриэлой Мюнтер. Год жил с ней в Париже, ездил в Тунис, Италию… Но на какие средства? Недаром Кандинский на портретах выглядит осмотрительным, благополучным интеллигентом – он к тому же был домовладельцем и жил на доходы от своей недвижимости. Габриэла не только была близка ему, но она и любила его, верила в его судьбу. Рядом с ней состоялось становление его таланта. Рядом с ней он понял, что цели и средства жизни и искусства совершенно различны. Для него «ожила» каждая точка в покое или движении (линия), как он писал позже, и «явила мне свою душу». Этого было достаточно, чтобы понять всем существом, всеми чувствами возможность и наличность искусства, называемого ныне, в отличие от предметного, абстрактным… Новые бесконечные миры открылись ему. Но…
Но грянула война четырнадцатого года. Он вернулся в Россию. Габриэла писала ему из Германии о своей любви, о невозможности жить без него, умоляла его встретиться в нейтральной Швеции, где они могли бы пожениться… Он отвечал, что беден, что ничего, кроме долгов, у него нет. Тут он кривил душой. Потому что, кроме долгов, у него появилось желание постоянно видеться с милой, весьма внимательной к нему девушкой Ниной Андреевской. Ее отец, военный, погиб еще под Порт-Артуром. Она знала нужду, она много понимала в этой нелегкой жизни, в которую он вошел так стремительно, что они поженились в феврале 1917 года, не обращая внимания на то, что в Питере как раз вершилась революция. Он удачно продал свой дом за 400 тысяч. Мать юной невесты была против этого брака – разница в возрасте! Свадьба и венчание были скромными: как всегда в России в такие времена исчезли продукты и товары. Но он ухитрился купить невесте белое платье, а колье и браслеты в подарок сделал сам.
С тех пор она была рядом с ним. Разделяла его удачи и поиски, обыденность существования и всемирную славу. Она похоронила его после болезни в Париже в 1944 году, на кладбище Нейи. Она всемерно способствовала посмертной славе своего гениального мужа. Увы, ее кончина была ужасной. Тело ее нашли в их парижском доме на полу. Она была задушена шарфом. Все в ее доме было на своих местах. Картины на стенах. Сейф не взломан. Но каковы были мотивы этого преступления? Версии выдвигались самые разные: от завистливой и злобной руки Москвы до мысли о том, что грабителей кто-то спугнул. Были и такие, что предполагали: в смерти жены художника замешаны круги коллекционеров, рассчитывающие, что после такой «рекламы» цены на картины Кандинского подскочат. Собственно, так и произошло. А в наше время стоимость картин гения, который в свое время жил на Дерибасовской, стала баснословной.
Кидалы из Сотби?
Нет, Сотби – аукцион один из самых уважаемых, авторитетнейших в мире. Какие уж тут кидалы. Но вернемся к нашему учителю рисования Карлу из Кардиффа. Плакат, счастливым обладателем которого он стал, ценен не только тем, что автором его был Кандинский. Он ценим знатоками как свидетель невероятного времени в истории живописи.
Плакат оповещает о Втором салоне Издебского. Таких салонов зафиксировано в истории два. О первом я упоминал. Второй тоже открылся в Одессе в 1911 году. Среди участников салона были такие, теперь широко известные имена, как Матисс, Глез, Руссо. Авангард не понравился одесским обывателям, и они в знак протеста замазывали работы таких восхитительных художников, как Ларионов, Гончарова, Татлин, чернильными анилиновыми карандашами… В эти годы Кандинский наконец развелся со своей первой женой Анной, но так и не женился на Габриэле Мюнтер.
Одесский искусствовед В. Абрамов и увлеченная всем происходящим Людмила отыскали каталоги аукциона Сотби, где подобный найденному в Кардиффе плакат оценивался в сумму от 75 до 100 тысяч американских долларов. Разумеется, они сообщили в Кардифф об этом, и Карл надолго исчез в голубых пространствах интернета, то есть ничего не писал в ответ.
Наконец он, как всякий обыкновенный и неучтивый европеец, вдруг прислал письмо, в котором выражал удивление, что давненько ничего не получал из Одессы, и сообщал, что люди из Сотби предложили ему за плакат Кандинского всего три тысячи долларов, а раз так, то он не хочет иметь с ними ничего общего, то есть пусть плакат пока просто полежит у него дома. Чем кончится эта история, покажет время. А пока резонно обратиться к жителям Одессы и Одесщины: присмотритесь повнимательнее к вашим чердакам, подвалам, антресолям… Вдруг именно там вы обнаружите и свой баснословный шанс?… Да еще спасете от порчи и забвения занесенный туда переменчивым временем бесценный раритет…
Праздник на улице Кандинского
Неподалеку от Мюнхена лежит небольшой городок Мурнау. Он как бы создан для приманки туристов: из окон аккуратных домиков с фасадами, расписанными изображениями святых, рыцарей, пастушек, видны Альпы. Воды горного озера бороздят десятки лодок. Ну а о достатке и комфорте баварской глубинки и говорить нечего...
Впрочем, туристы, устремляющиеся в Мурнау, неоднородны. Одни хотят лишь отдохнуть - побродить по альпийским лугам да попить дивного местного пива. Другие же приезжают сюда на встречу с Василием Кандинским. Здесь, в Мурнау, он прожил в начале века счастливый год с Габриэле Мюнтер - талантливой художницей, которой и принадлежал дом, вновь ставший нынче их общим, мемориальным.
Все здесь, как в былые годы. Деревянная мебель, расписанная Кандинским, фотографии друзей, а главное - картины молодых Василия и Габриэле. В большинстве своем - виды Мурнау и его окрестностей и, конечно же, Альпы.
Несколько лет назад я впервые побывал здесь и мысленно сравнивал ранние работы Кандинского с теми, что экспонируются в мюнхенском Ленбаххаузе - крупнейшем собрании произведений немецких постимпрессионистов и абстракционистов - Клее, Марка, Явленского, Макке, Мюнтер, Кандинского.
Конечно же, в мюнхенском музее представлены тщательно отобранные картины и рисунки, а в Мурнау - в основном этюды, но и без них Кандинский неполон.
И вот впервые ряд заполнен, в нем нет лакун - в Ленбаххаузе развернут уникальный проект, в рамках которого здесь собран практически весь Кандинский периода прорыва из традиционного искусства в новейшее.
Показать органичность, естественность эволюции великого художника - в этом видят свою задачу сотрудники Ленбаххауза во главе с его директором доктором Гельмутом Фриделем.
Я рассказал ему о недавней международной научной конференции в Одессе, посвященной творчеству Кандинского - последнем детище директора художественного музея Натальи Иосифовны Касько, об акции Ассоциации "Новое искусство" "Синдром Кандинского", передал ему некоторые материалы.
- Мы знаем, что Кандинский в юности жил в Одессе, - сказал доктор Фридель, - и хотели бы побольше узнать об этом периоде становления мастера.
Экспозиция названа "Пестрая жизнь Василия Кандинского" - по имени одной из его работ. Она состоит из более чем 600 произведений живописи и графики, в основном подаренных Ленбаххаузу Габриэле Мюнтер, а также предоставленных на время крупнейшими музеями мира. Выставка расположена в основном здании музея и находящемся по соседству подземном экспозиционном зале, под который отведен один из отсеков метро, отвечающий самым высоким требованиям и высоко оцененный специалистами.
Проект охватывает 18 лет жизни Василия Кандинского в Баварии
(1896-1914). Это грандиозная ретроспектива, позволяющая заглянуть и в будущее, понять, как же оно формировалось. Мы видим работы, выполненные крепким реалистом, поклонником русской старины, затем постимпрессионистом, последователем арт-деко, югендстиля... И в каждой манере молодой Кандинский великолепен. Остановись он на одной из них - висели бы его работы в одном из залов Ленбаххауза, скажем, в том, где представлена группа "Синий всадник"... Но Кандинский не остановился, и его живопись и графика занимают самые почетные места в престижнейших коллекциях планеты, владеют умами и чувствами.
С коллегой доктора Фриделя графиней Иоганной цу Эльц размышляем о том, почему же мастер реалистического пейзажа, портрета, натюрморта Василий Кандинский становится в начале XX века предтечей и работником новейшего искусства.
Ответ находим в книге "О духовном в искусстве", написанной им в 1910 году и вышедшей через год на немецком языке в Мюнхене: "Стремление вдохнуть жизнь в художественные принципы прошлого может в лучшем случае вызвать художественные произведения, подобные мертворожденному ребенку".
Для того, чтобы развеять еще бытующий миф о некоей спонтанности метода абстрактного искусства, доктор Фридель и его сотрудники как бы воссоздали процесс работы Василия Кандинского над одним из его шедевров - картиной "Дама в Москве" (1912-1913). Десятки этюдов и набросков сделал художник к этому полотну, которое написано с такой легкостью и свободой, что, кажется, появилось на свет в одно мгновенье...
В СССР, на родине Василия Кандинского, выросло несколько поколений, которые, в лучшем случае, и не слыхивали его имени (как и Малевича, Филонова, Явленского, Шагала, Родченко, Эль Лисицкого...). А те, кто занимался в художественных училищах и вузах, слушали в их адрес (за редким исключением попадался отчаянно смелый и образованный педагог) лишь брань. Работы выдающихся мастеров, прочно вошедших в историю мирового искусства, были упрятаны в хранилища, их идеи считались антинародными и вредными...
Лишь недавно эти славные имена стали достоянием наших современников, работы вышли из запасников, издаются монографии, альбомы, проводятся выставки и конференции, в том числе, как мы уже говорили, и в Одессе.
Недавно имя Кандинского получила одна из наших улиц, на доме, где он жил, будет установлена мемориальная доска. Улица Кандинского. Она опоясывает весь земной шар и продолжается в космосе. На ней - музеи Москвы, Санкт-Петербурга, Мюнхена, Парижа, Нью-Йорка. На ней - домик в Мурнау и старый одесский двор на Дерибасовской, помнящий гимназиста, чьи пальцы были всегда выпачканы краской...
"ОТКРОЙТЕ ВАШИ ГЛАЗА НА ЖИВОПИСЬ..."
На фасаде у подъезда дома по улице Дерибасовской, 17, установлена мемориальная доска с небольшим бюстом, извещающая, что в 1901 году здесь жил Василий Васильевич Кандинский.
Олег Губарь отмечает, что вполне возможно было бы установить памятный знак и на доме по улице Еврейской, 12, где ныне размещается областное управление внутренних дел. Здесь охотно проводил время в обществе своей бывшей жены и ее мужа, председателя правления Одесского учетного банка М.М. Кожевникова, отец выдающегося художника. В.В. Кандинский навещал этот дом на протяжении многих лет, общался с матерью, сестрой, племянниками, с огромной теплотой относился к Кожевникову...
А родился Василий Васильевич в Москве. Отец будущего художника – Василий Сильвестрович Кандинский – был селенгинской 1-й гильдии купец, родом из Восточной Сибири, мать – Лидия Ивановна Тихеева, наполовину остзейская немка, родилась в Москве. В семье поощрялись занятия искусством. Сам глава рода любил живопись и в молодости занимался рисованием. Одним из его любимых развлечений было посещение художественных выставок. В Одессе, куда Кандинский переехал в 1871 году из-за болезни отца, параллельно с обучением в классической гимназии будущий художник занимался с учителями рисования и музыки. "Рисование и чуть позже сама живопись... ставили меня вне времени и пространства и приводили к самозабвению", – писал Василий Кандинский в книге "Ступени". Сама же Одесса не впечатлила юношу, воспитанного в православной московской среде. Здесь многое было чуждо ему, в частности, сам язык портового города. Семья мечтала вернутся в Москву. Это осуществилось в 1885 году, когда Василий Кандинский поступил на юридический факультет Московского университета, на кафедру политической экономии и статистики. Однако, несмотря на очевидные успехи в науках, отмеченные его преподавателями, он уже видел себя художником...
Природа одарила этого человека великолепным "аппаратом" ощущений и чувств, он обладал особой "вибрацией душевной". Так, он остро ощущал всю первородную силу и материальность краски, почти физическое удовольствие от ее выдавливания из тюбика на палитру и от растекания по холсту. В какой-то момент Кандинский приходит к важному выводу – природа выразительных средств живописи самоценна. Они, то есть цвет краски, фактура, пятно, мазок, способны жить самостоятельной жизнью форм, независимой от предметного, "погрязшего в вещественности" мира. Такой "освобожденный мир" открыла человечеству в начале XX века... физика. Кандинский был захвачен идеей разложения атома, которая отозвалась в нем "подобно внезапному разрушению всего мира. Внезапно рухнули толстые своды, – писал он в 1918 году в своем автобиографическом текста, – все стало неверным, катким, мягким".
Господствовавшие в начале века в изобразительном искусстве реализм, импрессионизм и даже символизм находились в плену "чистого подражания натуре". К 1911 году относятся следующие слова художника: "После периода материалистического искушения, которое по видимости поработило душу и которое все же она стряхнула с себя, как искушение лукавого, душа возрождается, утонченная борьбой и страданием". Для того, чтобы выразить на холсте эту "жизнь духовную", Кандинский идет на отказ от фигуративной, "природоподражательной" эстетики. На отказ от персонажей, пейзажа, предметов быта и сюжета в целом. Таким образом, картина становится не окном в мир, а зеркалом человеческой души.
В поисках законов новой, оторванной от предметности гармонии, он обращается к первоосновам живописи: точке, линии, пятну краски, которые способны оказывать на зрителя определенное эмоциональное воздействие. "Появляется на свет психическая сила краски, рождающая вибрацию души".
Воздействие цвета, пятен, линий на эмоциональный аппарат человека, безусловно, нельзя "просчитать" до конца. Кандинский намечает основные закономерности этого процесса, давая блестящие по своей выразительности характеристики отдельным тонам палитры: "Белое – краска, чреватая началом, рождением. Белое действует на нашу психику, как молчание такой величины, которое для нас абсолютно... Черное – знак конца, глубочайшей печали и смерти... Желтое – беспокоит человека, колет его, возбуждает скрытую в краске силу, которая воздействует нагло и навязчиво на душу... Дар углубленности встречаем в синем (типично небесной краске). Чем глубже становится синее, тем больше зовет оно человека к бесконечному, будит в нем голод к чистоте и, наконец, к сверхчувственному...
Зеленый, напротив, цвет земного, самодовольного спокойствия... Наконец, красное воздействует внутренне как жизненная, живая, беспокойная краска. Краска кипения и пылания...". Подобно тому как музыкальное произведение воздействует на нас рядом звуков, сливающихся в единую мелодию, так отдельные компоненты работ Кандинского, сочетаясь между собой, рождают свою эмоциональную музыку. Как сочиняет ее художник? Мистериальность, тайна искусства не могут быть проговорены и пересказаны – душа зрителя должна быть открыта строю чувств художника. И тогда музыка живописи зазвучит внутри нас.
Творчество Кандинского породило целое направление "живописно-экспрессивной абстракции" как в мировой культуре, так и у нас в стране. Беспредметничество в России никогда не было "чистой живописью" – за разработкой формальных задач всегда стояли четко осознанные художниками серьезные вопросы содержания: отображение духовного становления личности, порывов души, поисков истины, путей познания мира...
"Как медленно и неуклонно стираются горы, так же медленно и неуклонно стираются грани между народами. И "человечество" уже не будет пустым звуком" (Василий Кандинский).
|
| Категория: ЛЮДИ И СУДЬБЫ | Добавил: qreter |
| Просмотров: 397 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
| ПОИСК ПО САЙТУ |
|
ВНИМАНИЕ!!!
НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендуем Вам воспользоваться функцией "ПОИСК ПО САЙТУ", для отображения и поиска необходимого и интересующего Вас материала |
|
| НОВОСТИ САЙТА!!! |
|
|
|
