Первые полеты к Северному полюсу

Идея исследований Арктики с самолета впервые в Западной Европе была высказана Руалем Амундсеном, который прошел ранее и Северо-западным, и Северо-восточным проходом и открыл Южный полюс.
   В 1925 г. Амундсен вместе с американским инженером Линкольном Элсуэртом, капиталистом из Чикаго, организовал первую воздушную экспедицию в Арктический бассейн. На деньги Элсуэрта были куплены две «летающие лодки» и доставлены на Шпицберген. В конце мая того же года первая арктическая воздушная экспедиция, вылетев из Конгс-фьорда, достигла 87°43' с. ш. Здесь Амундсен решил сделать посадку из-за перебоев в моторе его самолета. Обе машины сели на полыньи, причем один самолет вышел из строя, а несколько позднее льдами была повреждена вторая «летающая лодка». Двадцать четыре дня (до 15 июня) на дрейфующей льдине шесть участников экспедиции чинили одну из машин (вторую решили бросить) и сооружали ледяную дорожку для взлета. Амундсен, кроме того, произвел эхолотом измерение глубины моря (3750 м) и сделал несколько определений величины магнитного склонения. Участники экспедиции впервые на такой высокой широте видели млекопитающее (морского зайца).
   Совершив удачный взлет, самолет достиг Северо-Восточной Земли (остров из архипелага Шпицберген), но вынужден был сесть в море из-за нехватки горючего. Случайно подошедшее норвежское судно отбуксировало «летающую лодку» в Конгс-фьорд. Экспедиция Амундсена доказала, что к северу от Гренландского моря до достигнутой ею широты суши не существует. Это было большим географическим достижением.
   Добраться на самолете до Северного полюса удалось впервые американскому офицеру Ричарду Бэрду (в будущем — крупный исследователь Антарктиды). 9 мая 1926 г. Бэрд после нескольких пробных полетов вылетел из Конгс-фьорда к полюсу, обогнул его и через пятнадцать часов после старта вернулся обратно. Бэрд продолжил открытие Амундсена, установив,что от"87°43' с. ш. до полюса в шпицбергенском секторе Арктики нет земли.
   В мае того же года — на два дня позже Бэрда — через Северный полюс из Шпицбергена в Америку на дирижабле был совершен первый в истории перелет. В полете участвовали Амундсен, Элсуэрт, а также конструктор и строитель дирижабля итальянский военный инженер Умберто Нобиле (последний в качестве пилота). Дирижабль «Норвегия», специально оборудованный по указаниям Амундсена для полета в Арктике, вылетел из Конгс-фьорда на север по меридиану 11° в. д., прошел над полюсом и по меридиану 160° з. д. через сорок два часа достиг мыса Барроу (самый северный выступ Аляски). Над Аляской начался сильный ветер, вынудивший дирижабль приземлиться у бухты Порт-Кларенс, на 65° с. ш. Это был первый полет над Арктикой — от Шпицбергена к Аляске (более 4000 км) — через «полюс относительной недоступности» и «ледовый полюс». Экспедицией Амундсена было доказано, что обширная «Земля Харриса», расположенная якобы между полюсом и Аляской, на самом деле не существует.

Трагедия дирижабля «Италия» и гибель Амундсена

В начале мая 1928 г. Умберто Нобиле на построенном им в Риме дирижабле полужесткого типа «Италия» прилетел в Конгс-фьорд, чтобы самостоятельно долететь до полюса. Пловучей базой для него служил итальянский пароход «Читта-ди-Милано» («Город Милан»), прибывший в этот фьорд.
   Первый полет «Италии» к полюсу был неудачен. Второй полет был сделан по направлению к Северной Земле, но и ее Нобиле не достиг. Единственным результатом этого полета было то, что никто из экипажа дирижабля не видел даже признаков «Земли Гилеса», которую предполагали и показывали на карте между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа.
   Третий (и последний) полет Нобиле для достижения полюса кончился трагично. 23 мая 1928 г. «Италия» вылетела из Конгс-фьорда, утром 24 мая достигла полюса и два часа летала над ним. Нобиле не решился на посадку для производства океанографических работ из-за плохой погоды и повернул к Шпицбергену. Из-за сильного похолодания (началось обледенение воздушного корабля) и внезапной потери газа к северу от Шпицбергена дирижабль стал падать и ударился о лед. От удара моторная гондола разбилась в щепы, моторист был убит, а из гондолы, где помещалась команда, выпали на лед девять человек, часть продовольствия и рация. Облегченный почти на две тонны, дирижабль с полуразбитой гондолой, в которой остались шесть человек, быстро поднялся в воздух и исчез в восточном направлении. О судьбе этих людей ничего не известно. Из оставшихся на льдине девяти человек у троих (в том числе у Нобиле) были переломы рук или ног. Льдина дрейфовала на юг и через пять дней оказалась близ острова Фойн (к северо-востоку от Шпицбергена, 80°25' с. ш., 26° 10' в. д.). Сигналы бедствия, посылаемые радиостанцией со дня катастрофы, не принимались. Поэтому Нобиле отправил на юг через льды трех человек — талантливого молодого шведского ученого (геофизика) Финна Мальмгрена и двух итальянцев-офицеров (фашистов): они должны были на Шпицбергене разыскать промышленников и через них сообщить о местонахождении потерпевших крушение.
   Только 3 июня сигналы о бедствии, посылаемые «группой Нобиле», были впервые приняты одним из советских радиолюбителей, но он принял итальянское «изола Фойн» («остров Фойн») за «Землю Франца-Иосифа». И прошло еще несколько дней, пока не удалось сравнительно точно установить, где находится «группа Нобиле». 20 июня летчик с «Читта-ди-Милано» разыскал эту группу, но не решился сесть на лед и только сбросил продукты и одежду. 24 июня шведский летчик сделал посадку, но объявил, что в первую очередь доставит на базу начальника экспедиции. Вместо того чтобы, как полагается, спастись последним, Нобиле согласился улететь первым. При вторичной посадке на лед шведский самолет потерпел аварию и летчика 6 июля вывез другой шведский летчик. После этого на льдах остались две группы: с одной из них («группа Нобиле»), состоявшей теперь из пяти человек, радиосвязь не прекращалась; о другой («группа Мальмгрена») не было никаких известий.
   Между тем уже в конце мая, еще до того, как были приняты сигналы бедствия, по решению Советского правительства была организована широкая спасательная операция. В распоряжение специально созданного комитета были предоставлены: мощный ледокол «Красин», два ледокольных парохода и «Персей». 16 июня «Красин» вышел из Ленинграда.
   18 июня из Бергена (Норвегия) на спасение экипажа «Италии» вылетел Руаль Амундсен. В его распоряжении был самолет «Латам», который вел французский летчик Гильбо. 20 июня с самолета была принята на «большой земле» последняя радиограмма — запрос о состоянии льдов у Медвежьего-острова (на полпути между северной Норвегией и Шпицбергеном). Затем «Латам» пропал без вести, вероятно, упал в море и затонул со всем экипажем (6 человек). Так, стремясь спасти других полярников, погиб Амундсен, величайший по размаху своих исследований полярный путешественник: он первый достиг Южного полюса и первый перелетел из Европы в Америку (Шпицберген — Аляска) через Северный полюс; он первый (на судне «Йоа») прошел из Атлантического в Тихий океан «Северо-западным проходом», обогнув с севера Америку (1903—1906 гг.), и затем (на судне «Мод») прошел из Атлантического в Тихий океан «Северо-восточным проходом», обогнув с севера Европу и Азию (1918—1920 гг.), то есть был первым — и пока единственным — мореплавателем, который обошел все берега Северного Ледовитого океана.
   С начала июля «Красин» к северу от Шпицбергена, в тяжелых торосистых льдах, производил поиски обеих групп экипажа «Италии». Находившийся на борту ледокола летчик Борис Григорьевич Чухновский обнаружил 10 июля с самолета «группу Мальмгрена» близ Восточного ледяного поля Северо-Восточной Земли Шпицбергена. Но Мальмгрен погиб уже за месяц до того. При падении из гондолы на лед он сломал себе руку и все-таки «жалкий и искалеченный, ...падая при первых шагах, но поддерживаемый несокрушимой волей, он направился на сушу, побуждаемый единственной благородной целью — организовать помощь своим несчастным товарищам, очутившимся на льду».
   На пути к Шпицбергену его спутники, офицеры-фашисты, бросили изнемогающего Мальмгрена во льдах на гибель, забрав с собой продукты, причем один из офицеров, по-видимому, раздел его. Когда «Красин» 12 июля подобрал обоих итальянцев, этот офицер «был крепок, здоров и бодр, на нем было надето теплое белье, три рубашки, в том числе меховая и вязаная, три пары брюк, тюленьи мокассины, в то время как Мариано (другой офицер-итальянец), совершенно обессилевший, с отмороженными пальцами на ноге лежал на льду, не имея сил даже поднять голову. Он был совсем истощен, одет лишь в потертые суконные брюки и вязанную рубашку...» (А. Лактибнов). В тот же день экипаж «Красина» спас и пятерых людей из «группы Нобиле», а затем доставил их на «Читта-ди-Милано».
   В сентябре того же 1928 г. «Красин» во время безрезультатных поисков шести итальянцев, остававшихся в гондоле дирижабля «Италия», обследовал полосу между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа и окончательно доказал, что «Земли Гилеса» не существует: ледокол пересек район, где эта земля показывалась (пунктиром) на картах, и везде находил глубины около 200 м.

Первая советская высокоширотная экспедиция

В начале июля 1935 г. для исследования Арктического бассейна от Шпицбергена до Северной Земли и севернее этих архипелагов из Архангельска была отправлена на ледокольном пароходе «Садко» первая советская высокоширотная экспедиция. Начальником ее был Георгий Алексеевич Ушаков, научным руководителем — военный моряк Николай Николаевич Зубов, оба опытные полярники.

«Садко» прошел до южного выступа Шпицбергена и, повернув на запад, проник в Гренландское море. Погода благоприятствовала плаванию. Двигаясь отсюда в основном к северу вдоль кромки льда, экспедиция на «Садко» исследовала восточную часть Гренландского моря (около 60 ООО кв. км), обнаружив здесь теплую атлантическую воду. После захода в Баренцбург (Западный Шпицберген) «Садко» обследовал северную свободную ото льдов часть Гренландского моря. И здесь была обнаружена теплая атлантическая вода и открыта часть подводного порога Нансена — повышение дна, отделяющее Гренландское море от Арктического бассейна. Он играет здесь роль своеобразного клапана — регулятора тепла: теплые, атлантические воды, как более легкие, проникают в Полярный бассейн, тогда как тяжелые, холодные арктические воды задерживаются порогом.
   «Садко» обогнул Шпицберген с севера почти у 81° с. ш., описал его северовосточное побережье от Семи Островов до мыса Ли-Смит и прошел к северному берегу Новой Земли. Оттуда он повернул на север. Экспедиция, делая частые промеры глубин, 1 сентября 1935 г. открыла небольшой остров типа «ледяных шапок», названный в честь начальника экспедиции островом Ушакова.
   В районе новооткрытой земли экспедиция обнаружила «мелководье Садко» (северную часть обширной подводной Центральной Карской возвышенности, открытой экспедицией на «Г. Седове» в 1930 г.). Затем «Садко» прошел к Северной Земле и повернул на север. Экспедиция впервые описала западный и северный берега острова Шмидта.
   К середине сентября, двигаясь вдоль кромки льдов, «Садко» достиг 82°42' с. ш. — рекордной широты для свободно плавающего судна, причем первый из недрейфующих судов вышел на океанские глубины Полярного бассейна. Затем «Садко» пересек с севера на юг Карское море и через Югорский Шар прибыл в Архангельск в конце сентября 1935 г.

Станция «Северный полюс-1»

Огромная работа, проведенная советскими полярниками для освоения и обслуживания Северного морского пути в первые двадцать лет советской власти, все еще была недостаточна: необходимо было еще расширить наши знания о главном препятствии на этом пути — о льдах. Между тем режим льдов северных советских морей, широко открытых в сторону Арктического бассейна, тесно связан с режимом этого бассейна. Первоочередной задачей стало изучение метеорологических условий, морских течений и льдов в самом центре Арктики; а для этого Советское правительство решило организовать гидрометеорологическую станцию на льдине на самом Северном полюсе. Для облегчения доставки грузов к полюсу на острове Рудольфа — самом северном в архипелаге Земли Франца-Иосифа — была организована самолетная база.
   В начале мая 1937 г. к полюсу — для ледовой разведки и для выяснения возможности посадки тяжелых самолетов в этом районе — вылетел П. Г. Головин, первый советский летчик, пролетавший над полюсом. Головин установил возможность посадки на лед. После этого 21 мая самолет «Н-170», имевший на борту четырех участников экспедиции — начальника станции Ивана Дмитриевича Папанина, опытного полярника-радиста Эрнста Теодоровича Кренкеля, гидробиолога и океанолога Петра Петровича Ширшова, астронома и магнитолога Евгения Константиновича Федорова, благополучно сел на огромную льдину площадью 4 кв. км, в районе полюса — у 89°2бг с. ш., 78° з. д.
   В тот же день первая в мире станция на Северном полюсе начала научную работу. Очень скоро выяснилось, что ледяные поля дрейфуют в сторону Гренландского моря. Станция «Северный полюс» превратилась в дрейфующую полярную станцию. Четыре советских полярника находились на льдине до 19 февраля 1938 г. За эти 274 дня льдина прошла более 2500 км от полюса до берегов Гренландии, превратившись из огромного ледяного поля в небольшую льдину площадью менее кв. км. У 70°54г с. ш., 19°48' з. д. зимовщики были сняты вместе с приборами ледокольными пароходами «Таймыр» и «Мурман».
   За время этого беспримерного дрейфа сотрудники станции, непрерывно работая по 10—14 часов в сутки, собрали исключительно ценные, совершенно новые материалы о природе Центральной Арктики.
   «Экспедицией установлено, что по пути дрейфа станции никаких земель нет; изучен рельеф дна на всем протяжении дрейфа; установлено, что теплые атлантические воды глубинным течением проникают из Гренландского моря к самому полюсу; опровергнуты предположения о почти полной безжизненности приполюсного района; впервые изучено движение верхних слоев воды (толщиной до 200 м) под действием ветра; метеорологические наблюдения разрушили прежние представления о строении и циркуляции атмосферы в приполюсных пространствах...» (Н. Н. Зубов).
   Кроме того, исследователи установили характер льдов Центральной Арктики и закономерности их дрейфа; определили величину магнитного склонения у полюса и по линии дрейфа; доказали наличие западной части порога Нансена у берегов Гренландии, продолжив тем самым исследования этого порога экспедицией «Садко».
   По возвращении на родину все четыре участника награждены званием Героя Советского Союза; за участие в исторической советской экспедиции на Северный полюс всем им присуждена степень доктора географических наук.

   Первый трансарктический перелет Москва — Северный полюс — США

В середине июня 1937 г. из Москвы был осуществлен первый в истории авиации2 трансарктический перелет через Арктику в США.
   Три советских летчика, Валерий Павлович Чкалов (первый пилот), Георгий Филиппович Байдуков (второй пилот) и Александр Васильевич Беляков (штурман и радист), вылетели из Москвы 18 июня и через 28 часов прошли над полюсом. Затем они пролетели над американским сектором Арктики, над крайними западными островами Канадского архипелага — Принс-Патрик и Банкс. За заливом Амундсена они летели уже над северо-западной Канадой и Британской Колумбией и вышли к Тихому океану у одного из южных островов архипелага Александра (Ревилья-Хихедо). Следуя вдоль тихоокеанского побережья материка далее на юг, Чкалов сделал посадку около города Портленд (низовья реки Колумбия, США).

Высокоширотный дрейф «Г. Седова»

В очень тяжелую навигацию 1937 г. в Арктическом бассейне было затерто льдами несколько судов, в том числе ледокольные пароходы «Садко», «Г. Седов» и «С. Малыгин». Объединившись в дрейфующий пароходный лагерь, корабли 23 октября 1937 г. из моря Лаптевых начали совместный дрейф от 75°2Гс. ш. и 132°15г в. д. на север и северо-восток. В апреле 1938 г. у 79—80° с. ш. с дрейфующих судов самолеты переправили на материк 184 человека.
   В конце августа к кораблям, находившимся в это время у 83°6' с. ш. и 138°24г в. д., пробился старейший ледокол советского флота «Ермак» (капитан Михаил Яковлевич Сорокин). «Ермак» вывел из льдов «Садко» и «С. Малыгина», а «Г. Седова», получившего повреждение рулевого устройства, исправленное во время дальнейшего дрейфа, освободить не смог. Тогда было решено оставить пароход «Г. Седов» дрейфовать в Полярном бассейне. На корабле добровольно осталась команда из 15 человек, в том числе капитан Константин Сергеевич Бадигин и руководитель научной части Виктор Харлампиевич Буйницкий (тогда — студент Гидрографического института Главсевморпути).
   Вынужденный дрейф «Г. Седова», сначала вместе с двумя другими кораблями, а с 28 августа 1938 г. — самостоятельный, проходил большей частью в самых высоких широтах Арктики и продолжался 812 дней. Дрейф «Г. Седова» был почти параллелен дрейфу «Фрама», но пролегал значительно севернее. 29 августа 1939 г. корабль достиг самой северной точки дрейфа — 86°39',5 с. ш. и 47°55' в. д., то есть подошел ближе к полюсу, чем какое-либо другое судно.
   Небольшой коллектив «седовцев», работая во время дрейфа по 15—18 часов в сутки, под руководством В. X. Буйницкого провел астрономические, глубоководные гидрологические и метеорологические наблюдения, причем была установлена самая глубоководная часть Арктического бассейна (4975 м — у 86°24' с. ш., 38°35' в. д. )
   20 декабря 1939 г. «седовцы» «нащупали» центральную часть порога Нансена, завершив тем самым прослеживание этого подводного хребта, начатое экспедицией на «Садко» и продолженное станцией «Северный полюс». Метеорологические наблюдения «седовцев» (совместно с данными станции «Северный полюс») позволили составить первые правильные, основанные на точтных расчетах, синоптические карты Центральной Арктики.
   Более чем двухгодичный (27 месяцев) дрейф «Г. Седова» закончился в Гренландском море, к северо-западу от Шпицбергена — на 80°30' с. ш. и 1°50' в. д. 13 января 1940 г. «Г. Седов», прошедший путь в 6100 км по ломаной линии, был выведен из льдов ледоколом «И. Сталин». Малочисленный экипаж во время ледового дрейфа максимально использовал все возможности для исключительно ценных научных наблюдений и сохранил свой корабль так, что он самостоятельно перешел в Мурманск (конец января 1940 г.). Всем пятнадцати «седовцам» было присвоено звание Героя Советского Союза.

Исследование «области относительной недоступности» в 1941 году

К 1925 г. область «относительной недоступности» охватывала центральный Полярный бассейн, море Бофорта и северную часть Чукотского моря.
   После полетов Губерта Уилкинса (1928 г.), исследовавшего часть Полярного бассейна, прилегающую к морю Бофорта и Канадскому архипелагу, а также после дрейфов станции «Северный полюс» (1937—-1938 гг.) и «Г. Седова» (1937—1940 гг.) площадь неисследованной области значительно сократилась: к 1941 г. она охватывала уже лишь азиатскую часть Арктического бассейна и северную часть Чукотского моря. «Полюс недоступности» находился у 84° с. ш. и 180° в. д.
   Весной 1941 г. советским Арктическим институтом было решено начать исследования азиатской части «области относительной недоступности» при помощи самолета (при условии посадки на лед для исследований). Это был совершенно новый метод исследований Арктики, полностью оправдавший себя.
   Активным сторонником снаряжения такой экспедиции был Иван Иванович Черевичный, опытный полярный летчик, в 1939 и 1940 гг. совершивший два полета в высокие широты с исследовательскими целями. Его и назначили начальником экспедиции и командиром самолета «СССР-Н-169». Штурманом был утвержден Валентин Иванович Аккуратов, участвовавший в двух высокоширотных полетах Черевичного. Всего в экспедиции насчитывалось восемь человек, в том числе два научных работника. Базой экспедиции был выбран остров Врангеля., Выполнив весеннюю ледовую разведку по всей трассе Северного морского пути, Черевичный прибыл на остров Врангеля, с которого в течение апреля 1941 г. совершил три полета с посадками в «области относительной недоступности», не посещенной еще ни одним человеком. В местах посадок на лед между 78°26'—81°27' с. ш., 170—178° в. д. самолет находился в общей сложности 15 дней. За это время экспедиция произвела промеры, давшие глубины 1856 м — 3370 м (но не до 5440 м, как утверждал Уилкинс), изучила характер многолетнего льда; обнаружила прослойку теплых атлантических вод, средняя температура которых несколько ниже, чем в гренландском секторе Арктики; напротив, температура холодных вод Ледовитого океана оказалась несколько выше. Кроме того, экспедиция производила геомагнитные и метеорологические наблюдения и измеряла солнечную радиацию.
   Оценивая значение самолета для исследования полярного бассейна, участники экспедиции Черевичного писали в своем отчете: «Не отказываясь от изучения Центрального Полярного бассейна методом несвободного дрейфа (по типу станции «Северный полюс» или «Фрама»), следует основным методом будущих исследований Центрального Полярного бассейна считать метод, примененный экспедицией на самолете «СССР-Н-169». Этот новый способ исследования Центральной Арктики является более активным в отношении выбора пунктов исследования, более простым в смысле подготовки и организации станции на дрейфующих льдах и, наконец, гораздо более дешевым».

«Ледяные острова»

Исследуя ледовую обстановку к северу от Восточной Сибири и Чукотского полуострова, советские летчики обнаружили в этом районе Северного Ледовитого океана наличие огромных плавающих «ледяных островов». Они резко отличаются от окружающих дрейфующих ледяных полей не только своими размерами до 700 кв. км, но и своей мощностью и поверхностью— холмистым или волнистым рельефом; в воде они сидят глубоко и несколько напоминают айсберги, но гораздо больше их по площади и гораздо ниже (10—15 м над уровнем моря). Они дрейфуют со скоростью около 2 км в сутки главным образом под влиянием глубинных течений, в меньшей мере — под влиянием ветров, и сохраняются в течение многих лет. На их поверхности иногда наблюдалось нечто вроде скал — большие нагромождения твердых пород.
   Еще в 1941 г., в марте, летчик И. И. Черевичный обнаружил на 74° с. ш. в северной части Восточно-Сибирского моря ледяной остров с волнистой поверхностью и отчетливо видными руслами речек. Через пять лет, в марте 1946 г., летчик И. С. Котов видел к северу от Чукотского моря (76° с. ш., 165° з. д.) большой ледяной остров длиной 30 км и шириной до 25 км (следовательно, имевший площадь в несколько сот квадратных километров). Остров наблюдали не только советские, но и американские летчики; последние назвали его «Т-1» (oт английского слова таргит — мишень).
   Еще через год, в апреле 1948 г., летчик И. П. Мазурук усмотрел новый, пока самый крупный ледяной остров в Центральной Арктике, к северу от Восточно-Сибирского моря (82° с. ш., 170° в. д.). Длиной он был 32 км и шириной до 28 км, площадью около 700 кв. км, с обрывистыми берегами; на нем заметны были долины и овраги, а из-под снега иногда выступали камни. Приблизительно через полтора года И. П. Мазурук видел этот ледяной остров уже сравнительно недалеко от полюса, на 87° с. ш. и 155° в. д.; американские летчики обозначили его как «Т-2».
   Третий, сравнительно небольшой (около 100 кв. км) ледяной остров обнаружил к северу от Чукотского моря в апреле 1950 г. летчик В. М. Перов; американские летчики назвали его «Т-3». В марте 1952 г., когда «Т-3» находился недалеко от полюса, на 88° с. ш. и 130° з. д., на нем была организована американская дрейфующая метеорологическая станция; на зимовку там осталось 9 человек, в том числе 3 научных работника. Остров «Т-3» дрейфовал сначала на север, затем на восток и, двигаясь по часовой стрелке, в мае 1954 г. оказался недалеко от острова Элсмира Канадского архипелага. Американская станция в этот момент была эвакуирована. Сотрудники ее, исследовавшие, между прочим, строение ледяного острова, нашли при бурении под слоем льда толщиной около 16 м «...52 ярко выраженные прослойки минеральных отложений, в состав которых входили зерна кварца, слюды и полевого шпата. По краям «острова» располагались большие валуны» (А. Лактионов). Это несомненное свидетельство, что остров сформировался близ берега.

Открытие подводного хребта Ломоносова

Как только закончилась Великая Отечественная война, советские научные работники по заданиям правительства развернули в самом широком масштабе исследования Центральной Арктики. При этом последовательно проводилась новая система исследовательских работ: в заранее определенных пунктах высаживались на лед с самолетов на сравнительно короткое время, весной и летом, небольшие группы океанографов и работников других смежных наук: метеорологи, аэрологи, физики, химики, биологи и т. д. В 1948— 1949 гг. этими «прыгающими отрядами» было — между прочими работами — сделано несколько сот промеров глубин в Центральной Арктике. При обработке результатов было окончательно опровергнуто распространенное ранее мнение, будто дно центральной части Северного Ледовитого океана сравнительно ровное и отличается значительными глубинами, порядка 3—5 тыс. м. Напротив, доказано, что это дно «неровное, сильно пересеченное, а большие глубины свойственны только отдельным впадинам» (В. Ф. Бурханов).
   Величайшим достижением при этом было открытие гигантского подводного хребта Ломоносова. Он протягивается, проходя близ Северного полюса, от Новосибирских островов к северной Гренландии и разделяет Ледовитый океан на два неравных бассейна. Один, более обширный, но сравнительно мелководный бассейн примыкает к Северной Америке И Восточной Сибири, точнее — к мелководным морям Восточно-Сибирскому и Чукотскому; преобладают глубины от 2 тыс. до 4 тыс. м. Глубины свыше 4 тыс. м отмечены только в двух районах: близ полюса и в море Бофорта (максимальная— 4683 м) второй, менее обширный, но более глубоководный бассейн примыкает к Гренландии и островам Северной Европы и Сибири (до Новосибирских островов). Он характеризуется преобладанием глубин более 4 тыс. м (максимум — 5220 м).
   Если не считать районов, где хребет Ломоносова примыкает к материковому склону, то наименьшая глубина над ним в Центральном Арктическом бассейне была определена в 1948 г. в 1290 м, а в следующем 1949 г. — ц 1005 м, в 1954 г. — 954 м. Более мелких мест не обнаружено, хотя к 1955 г. было произведено более двух тысяч промеров. Установлено, что длина подводного хребта Ломоносова около 1800 км, что он возвышается над ложем Северного Ледовитого океана более чем на 2,5 тыс. м, с «вершинами» до 3,3 тыс. м, что на нескольких участках склоны его очень круты и что в некоторых местах от него отходят отроги. При этом наиболее значительный отрог ответвляется приблизительно у 87° с. ш., 60° з. д. на юго-запад, к острову Элсмира Канадского архипелага.

Станция «Северный полюс-2»

Сезонные — весенние и летние — наблюдения недостаточны и для углубленного изучения Центральной Арктики, и для практических целей — полного освоения Северного морского пути и требований, предъявляемых Службой погоды. Поэтому в 1950 г. возобновлены были долгосрочные наблюдения на дрейфующих научных станциях по образцу станции «Северный полюс-1», но с увеличенным количеством научных работников различных специальностей и с применением все более совершенной аппаратуры. В первую очередь решено было обследовать один из наименее изученных районов Центральной Арктики, расположенный к северу от Чукотского моря.
   К весне 1950 г. была организована дрейфующая станция «Северный полюс - 2» под начальством океанографа Михаила Михайловича Сомова, имевшего уже большой полярный опыт. Весь ее коллектив состоял сначала из 16 человек; среди научных работников были гидрологи и ледоисследователи, метеорологи и аэрологи, астрономы и магнитологи. Эта станция была обеспечена гораздо лучшим техническим вооружением, чем «Северный полюс-1», а во вторую половину дрейфа был доставлен на самолете легковой колесный вездеход, который оказался очень полезным в условиях ледового дрейфа. Для станции было заранее выбрано большое ледяное поле площадью около 30 кв. км и толщиной около 3 м. 1 апреля 1950 г., когда туда на самолете была доставлена первая группа сотрудников во главе с Сомовым, ледяное поле находилось к северу от Чукотского моря, на76°02'с. ш. и 166°36' з. д. Все работники по два-три человека были размещены в усовершенствованных каркасных палатках, освещавшихся электричеством и радиофицированных; для лаборатории и сложных приборов имелись отдельные палатки, а большая палатка служила «кают-компанией».
   Летом, во время интенсивного таяния льда и снега, сотрудники станции пережили много неприятностей. Передвигаться по ледяному полю, покрытому толстым слоем тающего снега, было очень трудно; вода проникала в палатки, их часто приходилось переносить с места на место. Постоянно нужно было спускать со льда талую воду, а для этого прорубать каналы или бурить скважины.
   Осенью эти неприятности исчезли, но их сменили трудности, связанные с морозами, метелями и мраком полярной ночи. В это время при помощи самолетов, доставивших на станцию продукты и дополнительное оборудование, была произведена частичная смена зимовщиков, и персонал станции был уменьшен до 11 человек. Положение полярников стало опасным в феврале 1951 г., когда, из-за частых подвижек льдов, которые сопровождались сильным сжатием и образованием огромных торосов, ледяное поле раскололось на части. При этом несколько трещин прошло прямо под рабочими палатками, часть палаток разрушилась, а их оборудование погибло. Через несколько дней в непосредственной близости от лагеря один за другим начали возникать и надвигаться на палатки ледяные валы, и льдина, на которой находилась станция, снова распалась на этот раз на мелкие части площадью в несколько сот квадратных метров каждая. .Спасаясь от грозящей гибели, зимовщики принялись за поиски прочной льдины, расходились в метель и мрак в разные стороны, ежечасно рискуя жизнью, пока не нашли сравнительно надежной льдины в 1 км. от лагеря. При переброске палаток, оборудования и прочих грузов на новое место незаменимую помощь оказал вездеход.
   11 апреля, когда дрейфующая льдина находилась на 81°45' с. ш. и 163°48' з. д., станция «Северный полюс-2» была эвакуирована. За 376 дней дрейфа она прошла, описывая зигзаги и петли, около 2600 км, но по прямой линии только 635 км.
   Коллектив станции производил научные исследования при всякой погоде и в любой ледовой обстановке. Радиосвязь с «большой землей» ни разу не прерывалась; в частности, регулярно посылались сводки метеорологических наблюдений. Очень ценные результаты дали многочисленные измерения глубин в районе дрейфа станции: оказалось, что к северу от Чукотского моря, приблизительно между меридианами 160—170° з. д., материковая отмель, имеющая вид подводного полуострова, простирается почти до параллели 80° с. ш., то есть на 6 градусов севернее, чем показывалось на картах конца 40-х годов XX в.
   Покинутая зимовщиками льдина станции «Северный полюс-2» продолжала «служить науке» по крайней мере еще три года. На ней оставлены были палатки и некоторые опознавательные знаки, за ней наблюдали советские летчики. Она продолжала дрейф по часовой стрелке к северу от морей Чукотского и Бофорта и, описав огромную дугу, оказалась в апреле 1954 г. на 75°40' с. ш. и 176°65' з. д., то есть недалеко от пункта, где находилась четыре года до этого, во время организации станции.

Станции «Северный полюс-3» и «Северный полюс-4»

Для еще более глубокого и разностороннего изучения Центральной Арктики в 1954 г. были организованы две постоянно действующие на льдинах станции — «Северный полюс - 3» и «Северный полюс-4», которые должны были перебрасываться на новое место лишь в случае их выноса из Арктического бассейна. По возможности обе льдины должны были в день посадки находиться на меридиане острова Врангеля (180°), но на разных широтах, примерно в 1 тыс. км одна от другой. Технически новые станции были оснащены гораздо лучше, чем «Северный полюс-2», аппаратура совершеннее; в распоряжении каждой был вездеход, трактор с бульдозером и вертолет. С обеими станциями поддерживалась со стороны «большой земли» регулярная живая связь: ежемесячно они посещались самолетами, доставлявшими свежие продукты, дополнительное оборудование, снаряжение и почту. Жилые и рабочие помещения были устроены в разборных утепленных передвижных домиках на полозьях; они отапливались газом или углем, освещались электричеством. Коллективы обеих станций со всем оборудованием были доставлены на самолетах на заранее выбранные ледяные поля в двух районах Арктического бассейна 8—9 апреля.
   Станция «Северный полюс-3» в составе 22 человек под начальством Алексея Федоровича Трешникова была высажена 9 апреля 1954 г. на ледяное поле площадью около 5 кв. км, находившееся на 86° с. ш., 175°45' з. д. Делая зигзаги, станция медленно, но в общем устойчиво продвигалась на север и 25 августа находилась всего лишь в 30 км от полюса. В конце августа, находясь еще близ полюса, станция пересекла подводный хребет Ломоносова. «Еще задолго до этого момента частыми промерами были обнаружены резкие колебания глубин. За сутки льдина проходила путь в 5—8 км, глубина же менялась в -пределах 300—400 м. При пересечении самого хребта на расстоянии лишь 8 км отмечены колебания глубин на 1,5—2 тыс. м. Наименьшая глубина, измеренная нами на вершине хребта, оказалась немногим более 1 тыс. м. Систематические промеры глубин показали, что рельеф дна в районе простирания хребта представляет собой подводную «горную страну» с отрогами и отдельными возвышенностями с весьма крутыми склонами» (А. Трешников).
   25 сентября солнце впервые за пять с половиной месяцев дрейфа зашло за горизонт и больше не показывалось. До конца ноября станция дрейфовала около полюса, описывая сложные петли, и не раз при этом снова пересекала хребет Ломоносова. Во второй половине ноября лед близ станции начал ломаться, и 24 ноября ледяное поле разломилось так, что трещина прошла через лагерь и разделила его на две части, которые стали расходиться; при этом небольшая часть груза провалилась в трещину и затонула. Обломок поля, на котором осталась большая, часть лагеря, имел площадь около 16 га. Работникам, оказавшимся на другом, большем обломке, на вертолете были доставлены припасы и нужные вещи и с ними установлена телефонная связь. В начале декабря при сорокаградусном морозе, под основной частью лагеря прошла вторая трещина, которая быстро начала расширяться; жилые помещения с помощью трактора пришлось перевезти на другое место, казалось, более надежное, того же обломка. Но он и в последующие дни продолжал распадаться и через три недели уменьшился примерно до 5 га. К счастью, края старой трещины в это время сошлись. Прорубив ворота в гряде образовавшихся торосов, зимовщики за трое суток перебросили весь лагерь на другую, большую часть старой льдины.
   10 марта 1955 г., когда дрейфующая станция снова оказалась у 86-й параллели, но уже против Гренландии, появился край солнца. «Ровно пять с половиной месяцев, — пишет А. Трешников, — солнце не появлялось над горизонтом в наших широтах. Несмотря на то, что нам пришлось пережить самую длинную ночь, которую переживал кто-либо когда-нибудь, все были здоровы, бодры, веселы». Действительно, впервые в истории группа людей провела всю зиму в таких высоких широтах — за 86-й параллелью.
   В середине марта трещина снова разделила лагерь на две части, но «коллектив станции, привыкший к таким неожиданностям, быстро справился с разломанной льдиной».
   В течение многих недель, находясь менее чем в 300 км от Гренландии, льдина, становившаяся все менее надежной, почти не меняла своего положения. К югу от нее в апреле находились обширные пространства чистой воды. В связи с этим станцию «Северный полюс-3» решено было эвакуировать. На ней был спущен флаг 20 апреля 1955 г., когда льдина находилась на 86° с. ш., ЗР42' з. д., пройдя за 376 дней путь длиной в 2200 км (по прямой — 830 км).
   Станция «Северный полюс-4», в составе 27 человек, под начальством Евгения Ивановича Толстикова, была высажена 8 апреля 1954 г. на 75°48'с. ш., 178°25' з. д. на многолетнее ледяное поле площадью около 4 кв. км и толщиной около 2,5 м с отдельными буграми, достигавшими 18 м высоты. «Льдина была хорошо оконтурена грядой торосов, что указывало на то, что она выдержала сильные нажатия окружающего льда. Старая гряда торосов проходила и посередине льдины» (Е. Толстиков). Лагерь был расположен на самом высоком участке ледяного поля, а жилые и рабочие помещения — на «буграх». И выбор поля, и размещение лагеря оказались удачными. Разумеется, и это ледяное поле неоднократно разламывалось и в результате уменьшилось почти в десять раз (приблизительно до 500 га)\ однако лагерю за все время дрейфа ни разу не грозила опасность, а летом под строениями на «буграх» не было талой воды, причинявшей немало неприятностей работникам других станций. Конечно, много воды скоплялось в более низких местах; снежницы (озерца талой воды) занимали в разгаре полярного лета больше половины площади льдины, глубина их иногда превышала 1 м, и ходить по льду было опасно.
   «Летом мы находились в районе океана, где льда на поверхности воды было только 20—30%... Часто наша льдина была окружена чистой водой; до горизонта не было видно льда. Во время штормов брызги от волн долетали до лагеря. Края льдины постепенно обламывались» (Е. Толстиков).
   Коллектив станции работал не только на ней, но и в широкой полосе по обе стороны от линии дрейфа, на других льдинах, иногда находившихся километрах в ста от базы. Доставлялись сотрудники туда на вертолете, а связь с ними поддерживалась по радио. За год станция прошла, описывая как и «Северный полюс-2», петли и зигзаги, более 2600 км, а по прямой линии — только 530 км. Важнейшим ее океанографическим достижением было плодотворное исследование того подводного полуострова материковой отмели, который был открыт коллективом станции «Северный полюс-2», и ранее слабо изученной части материкового склона к северу и северо-востоку от Чукотского моря. В частности, обнаружен был каньон с глубинами более 1200 м, пересекающий «полуостров» в широтном направлении за 76-й параллелью. В результате работ обеих дрейфующих станций карта рельефа дна океана между 170° в. д. и 145° з. д. коренным образом изменилась.
   20 апреля 1955 г., когда льдина находилась на 80°53' с. ш. и 175°50' з. д., весь коллектив станции «Северный полюс-4» был сменен.
   Вместо эвакуированной станции «Северный полюс-3» была организована дрейфующая станция «Северный полюс-5» в составе 30 работников. Она была высажена также 20 апреля 1955 г. на ледяное поле на 82°4' с. ш. и 157° з. д., к северу от мыса Барроу (Аляска). Работа ее успешно продолжалась до очередной смены коллективов — апрель 1956 г. Тогда же создана дрейфующая станция «Северный полюс-6» на ледяном острове (более 100 кв. км.), обнаруженном у 74°24' с. ш., 177°03' з. д.