НОВЫЕ ПОХОДЫ И ОСНОВАНИЕ В СИБИРИ ПЕРВЫХ РУССКИХ ГОРОДОВ

Когда Глухов вернулся в Москву, оттуда в начале 1586 г. был отправлен в Сибирь новый отряд, чтобы помочь Мансурову и по возможности восстановить русскую власть в Сибири. Посланы были 300 человек под командой воеводы Василия Сукина при «письменном голове» Данииле Чулкове.
  Действовали они очень осторожно. Они не пошли прямо на Иртыш, в Кашлык, а решили сначала укрепиться на водных путях, ведущих к Иртышу. Сукин летом 1586 г. начал строить на высоком правом берегу нижней Туры новый город, позднее получивший татарское название Тюмень. Это старейший из сибирских городов, существующий до настоящего времени. Местные татары жили оседло, занимаясь не только скотоводством, но и земледелием, следовательно, были связаны с землей. Они покорились без сопротивления и стали платить ясак.
  В Тюмени русские собрали свежие сведения о сибирских делах. Оказалось, что Сеид-Ахмат получил сильное подкрепление со стороны казахов и к нему, кроме того, присоединился беспокойный «карачи», тот самый, который заманил к себе и убйл Ивана Кольцо с его казаками. Сукин отписал об этом в Москву и просил подкрепления. В 1587 г. в Тюмень пришли еще пятьсот служивых людей. Чулков сплыл с ними вниз по Туре и по Тоболу до его устья. Здесь Чулков поставил небольшое деревянное укрепление и несколько построек для служивых людей — на низком месте, которое часто затоплялось во время половодья г. Так был основан (1587 г.) Тобольск; более двух столетий он оставался главным городом Западной Сибири и только в первой половине XIX в. уступил свое место Омску. Таким образом, недалеко от Кашлыка (в 35—40 км ниже по течению Иртыша), в центре владений Сеид-Ахмата, возник укрепленный русский городок, контролировавший движение по Иртышу. Чулков притворялся, будто хочет наладить хорошие отношения с прииртышскими татарами и с самим Сеид-Ахматом. А тот не принимал никаких мер, чтобы вытеснить русских из городка.
  В следующем, 1583 г. Сеид-Ахмат с казахским султаном и с бывшим кучумовым карачи охотился на берегу Иртыша близ Тобольска. С ними было около пятисот татар. Чулков пригласил Сеид-Ахмата и его спутников к себе на пир и для мирных переговоров. Татары приняли приглашение и согласились на то, чтобы с ними в городок вошло только сто человек. Во время пира Чулков почти не касался вопроса о мире. Сеид-Ахмат заподозрил недоброе и задумался. А Чулков сам стал обвинять своих гостей в злых замыслах против русских и предложил, чтобы рассеять подозрение, выпить по доброй чаше «зелена вина». Гости отказались. Тогда, по приказанию Чулкова, они были связаны и их охрана перебита. А татары, оставшиеся за стенами острога, разбежались. Через короткое время после захвата в плен Сеид-Ахмата и его союзников город Кашлык опустел. Русские стали полными хозяевами на Иртыше от Тобола до Вагая.
  Летом 1590 г. Кучум совершил набег на свои прежние сибирские владения. В районе Тобольска он разграбил ряд селений, а выше по Иртышу, между Вагаем и Ишимом, перебил много татар, согласившихся платить русским ясак. Этим Кучум очень озлобил против себя местное население. Когда в следующем, 1591 г. тобольский воевода князь Владимир Кольцов-Мосальский организовал ответный поход против Кучума, он без опаски включил в свой отряд большое количество тобольских татар. Соединенный русско-татарский отряд настиг хана у Ишима и разбил его наголову. Кучум, однако, спасся и с уцелевшими людьми ушел на юго-восток, в Барабинскую степь.
  Таким образом, уже через шесть лет после гибели Ермака русские восстановили его завоевания по Иртышу. В течение трех следующих лет они раздвинули завоеванную область до реки Тары. В 1594 г. возле ее устья был построен город Тара; он рассматривался как крайний юго-восточный русский опорный пункт против барабинских татар, среди которых еще действовал Кучум.

                       АНДРЕЙ ЕЛЕЦКОЙ И ПОХОДЫ ЕГО ОТРЯДОВ

Какое значение царское правительство придавало этому району, видно из наказа воеводе князю Андрею Елецкому, поставленному во главе Тарской экспедиции — «итти города ставить вверх Иртыша, на Тару реку, где бы государю был впредь прибыльняе, чтобы пашню завести, и Кучума царя истеснить...»
  Елецкой получил под свою команду больше полутора тысяч человек. Очень любопытен состав этой военной экспедиции: для решительного наступления против Кучума использованы были, кроме русских конных и пеших стрельцов и казаков, — пленная «литва», поволжские татары и башкиры и пятьсот покоренных сибирских татар; из них три сотни были под татарской же командой, вероятно, благодаря удаче Кольцова-Мосальского, разбившего Кучума с помощью местных татар.
  Новый город Тара вскоре стал важным торговым центром, куда начали приходить бухарские караваны, и опорным пунктом для дальнейшего продвижения русских в юго-восточном и восточном направлениях. Зимой 1594/95 г., после того как закончена была постройка города, Елецкой трижды посылал оттуда на юго-восток смешанные русско-татарские отряды на поиски Кучума.
  Первый поход под командой Григория Ясыря был сравнительно недальней разведкой вверх по Иртышу; Ясырь с отрядом в 90 человек дошел .примерно до 56° с. ш., но собрал расспросные сведения о реке Омь, выше устья которой, в «Черном городке» на левом берегу Иртыша, стоял Кучум. Второй поход был совершен отрядом в 270 человек под командой «письменного головы» Бориса Доможирова. Он поднялся по Иртышу до «Черного городка», захватил его и обратил в бегство Кучума с татарским отрядом, не потеряв при этом ни одного человека. Третий, так называемый Барабинский поход совершен был на лыжах ранней весной 1596 г. крупным — по сибирским масштабам — отрядом в 485 человек, под командой того же Доможирова. Он покорил бассейны рек Тары и Оми, дошел до Барабинской степи, но вынужден был из-за ростепели повернуть обратно. И на этот раз отряд Доможирова не понес никаких потерь.
  Каждый раз, когда Кучум встречался с русскими отрядами, он терял десятки, а иногда и сотни своих ратных людей и вынужден был уходить все дальше, на юго-восток или юг. Преследуя его, русские разоряли и жгли городки. Но хан не сдавался, не просил царской милости, не вступал с русскими в мирные переговоры.

                              ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАЗГРОМ КУЧУМА

Набеги Кучума на местности, расположенные в районе города Тары, не были ни часты, ни опасны для русских. Но царское правительство боялось этого неуловимого и упорного врага, преувеличивало его силы и возможности и наказывало тарским воеводам во что бы то ни стало «извести» его. Старый Кучум отказывался покориться русским, но среди его родичей рос разлад. Добровольно явилась в Тару мать пленного царевича Махмет-Кула. Уходили от Кучума и некоторые татарские князья со своими родичами. В течение четырех лет после основания Тары там сменилось четверо воевод, и каждый из них писал в Москву тревожные письма о Кучуме, и у каждого Москва запрашивала, «где ныне Кучум царь кочует, и что его умышленье, и с нагаи [ногайцами] у него ссылка [связь] есть ли».
  Наконец, русским удалось нанести окончательный удар Кучуму: 9 мая 1598 г. тарский воевода (вероятно, Андрей Воейков) выступил против хана во главе отряда в тысячу человек. Поход длился три с половиной месяца. 20 августа русские настигли Кучума на верхней Оби, немного выше устья реки Бердь, то есть более чем в 500 км к юго-востоку от Тары. В бою пало более 170 татар, сверх того, сто татар утонуло в Оби и 50 пленных было повешено. Пощадили, по-видимому, только знатных пленников: семь царевичей, из них пять сыновей Кучума в возрасте 5—20 лет, восемь «цариц» — жен Кучума и тринадцать царевен.
  Победители не знали о судьбе самого Кучума и отписали в Москву: «А про Кучума, государь, царя языки многие сказывают, что Кучум в Оби реке утоп, а иные языки сказывают, что... Кучум в судне утек за Обь реку». Полагают, что вернее было второе сообщение: старый, оглохший и ослепший Кучум спасся и на этот раз с небольшим числом слуг бежал к калмыкам, кочевавшим тогда на озере Зайсан, в верховьях Иртыша, бродил затем некоторое время в казахских степях. Точно неизвестно, когда и где он погиб. Более достоверно сообщение, приписываемое одному из сыновей Кучума, будто «бухарцы отца-де их Кучума, заманив в калмаки (к калмыкам), обманом убили».
  Так или иначе, но к концу XVI в. русские вытеснили из пределов Западной Сибири единственного врага, который в течение многих лет оказывал им организованное сопротивление и собирал против них сколько-нибудь значительные силы. Ив борьбе с Кучумом русские продвинулись далеко вверх по Иртышу и ознакомились с обширными пространствами Южной Сибири.

                                       РУССКИЕ В НИЗОВЬЯХ ОБИ

К концу XVI в. русские подчинили бассейн нижнего Иртыша, заселенный татарами и хантами, и большую часть бассейна нижней Оби.
  В 1593 г. на нижней Оби был построен Березовский острог. Для него было выбрано место на левом берегу Северной Сосьвы, впадающей в Обь с западной стороны у 64° с. ш. Весь бассейн Северной Сосьвы был заселен вогулами. Уже зимой следующего, 1594 г. из Березова под командой «письменного головы» Ивана Змеева был совершен поход против вогулов, живших несколько южнее, на реке Конде.
  Поводом к этому походу была война между кондинскими вогулами и кондскими остяками, возглавляемыми князем Игичеем Алачевым (то есть сыном Алачи), союзником русских. Он и его остяки принимали поэтому большое участие в походе, в расчете на добычу, которая делилась между победителями.
  У Березова кончалось массовое расселение вогулов. Выше и ниже нового города на Оби жили остяки, лишь иногда вперемежку с вогулами. Много было остяков и на Казыме, впадающем в Обь с восточной стороны, против устья Северной Сосьвы. А еще ниже в устье Оби кочевали ненцы («самоядь»).
  Именно в стране ненцев находилась Мангазея, «обетованная земля», для всех русских промышленных людей и царских сборщиков ясака. На западном подступе к Мангазее, у полярного круга был основан в том же 1593 г. город Обдорск (теперь Салехард).

           ПОХОД В МАНГАЗЕЮ И ОСНОВАНИЕ МАНГАЗЕЙСКОГО ОСТРОГА

Из Березова через Обдорск русские военные отряды проникали дальше на восток, в Мангазею, то есть в область, расположенную по рекам Надыму, впадающему непосредственно в Обскую губу, Туру и Тазу, впадающим в Тазовскую губу (восточный залив Обской губы).
Как выше указывалось, в течение всего XVI в. русские поморы ходили в Мангазею северным водным путем (через «Студенное море» и по рекам полуострова Ямал). А через «Камень» шли туда русские с Северной Двины и Печоры. Целью их был сбор пушнины.При этом промышленники прибегали и к товарообмену, и к обману (подвидом сбора ясака), и к прямому насилию. Когда установилась русская власть в бассейне Оби, правительство решило прекратить эти незаконные операции, наносившие огромный ущерб царской казне. Уже в 1598 г. из Москвы был послан для разведки «Мангазейских мест» Федор Дьяков. Неизвестно, достиг ли Дьяков ядра Мангазеи, то есть Таза. Но в некоторых районах Обской губы он во всяком случае побывал, собрал там ясак и привез в Москву. Вслед за этим последовал приказ об организации первой русской правительственной экспедиции в Мангазею. В ней участвовала сотня тобольских казаков под командой воеводы князя Мирона Михайловича Шаховского и «письменного головы» Даниила Хрипунова. Из Тобольска экспедиция в 1600 г. спустилась до Березова. Там она была усилена березовскими казаками; привлечены были и местные торговые люди.
  В Березове построены были морские суда — четыре коча. На них и на двух речных судах — «коломенках» — экспедиция вышла в Обскую губу. В пути «коломенки» прибило к берегу, и они наполнились водой, «и запас у них — муку и толокно — подмочило, а крупы и соль потонули». На помощь пришли ненцы. «И они [русские] поднялись на оленях и тем своим доставленным запасом кормили самоядь, а сами до Мангазеи шли на лыжах...» Не выяснено, каким путем двигался после аварии, на оленях и лыжах, отряд Шаховского, пересек ли он Тазовский полуостров или шел более южным путем. Несомненно лишь, что отряд прошел за реку Пур и тут подвергся нападению: «Енисейская самоядь своровали, князя Мирона и Данило за рекою за Пурою в днище [день пути] их разгромили, наряд, и зелье [порох], и свинец, и запасы поимали, а князь Мирон и Данило отшел [ушел] ...».
  Убито было тридцать казаков. Раненый Шаховской и шестьдесят казаков ушли на оленях. Возможно, что часть их бежала в западном направлении и в том же 1600 г. вернулась в Березов. Из какого-то другого, не дошедшего до нас источника, тогда же в Москве стало известно о разгроме отряда. Сам же Шаховской с частью уцелевших от разгрома людей добрался до реки Таз и поставил там Мангазейский острог. Судьба же Хрипунова и остальных участников похода не выяснена.
  Неизвестно, чем было вызвано нападение енисейцев. Предполагали, что они восстали из-за незаконных действий промышленников, проникавших разными путями в Мангазею: «... Прежде сего приходили к ним в Мангазею и в Енисею вымичи и пустозерцы и многих государевых городов торговые люди Поводом воровством на себя, а сказывали на государя... и обиды и насильства и проделки от них были им великие». Но в том же наказе (1601 г.), где это говорится есть и другое предположение, что промышленники — русские и коми (зыряне) отчасти подстрекали ненцев к избиению русских служилых людей. Начальникам нового отряда предписывалось: «... Идучи дорогой до реки до Пура и за рекою за Пуром проведывать... пущих воров на том погроме не было ли русских торговых людей  вымичь, и зырян, и иных городов на том погроме с самоедью не было ли.
  Тем не менее, без помощи русских или зырянских промышленников затруднительно было русским военным отрядам дойти до Мангазеи. Конечно, пути туда были хорошо известны также обдорским остякам. Но после того как их князь отказал дать проводников, местные власти им еще меньше доверяли, видя «его [князя] и в остяках шатость заодно с самоядью». Опасались они даже за судьбу березовского гарнизона.
  В помощь мангазейскому отряду посланы были воеводы — князь Василий Михайлович Мосальский-Кольцов и Савлук (Лука) Пушкин. Они построили в Верхотурье девять кочей, две морских лодьи и два дощаника. В Тобольске и Березове на суда были посажены стрельцы, казаки и пленная «литва» — всего 300 человек, но в «вожи» (проводники) им предписано было брать, конечно, по необходимости, «зырян торговых людей и вымичь... которые Мангазейский и Енисейский ход знали и толмачить [переводить] умели». Если бы воеводам ничего не удалось узнать в Березове о Шаховском и Хрипунове, они должны были идти «в Мангазею и Енисею на Тазское устье». (Следовательно, под «Енисеей» здесь понимается не река, а местность за Мангазеей, по реке Тазу.) Придя туда, они должны были разведать с помощью «зырян торговых людей», где лучше всего поставить русский город, чтобы «место было угодно, накрепко, и водяно, и лесно» и чтобы «пустозерцы [то есть поморы с устья Печоры] и всякие люди в Мангазею и в Енисею с товары мимо того острогу не обходили никоторыми дорогами...»
  Торговым людям разрешалось закупать в Мангазее пушнину при условии уплаты государевой десятины со всей добычи и держать при себе «запасы и всякое съестное» (для себя лично и для продажи), кроме заповедных товаров — воинского снаряжения, оружия и других железных изделий и вина. Если же у торговцев находили заповедные товары, все их имущество отбиралось в казну.
  Придя креке Таз, воеводы выяснили, что Шаховскому все же удалось построить там город, но не в устье Таза, а значительно выше по течению, более чем в 200 км от устья, на левом берегу этой реки. Пушной зверь в бассейне Таза скоро был повыбит. Охотники из местных жителей уходили дальше на восток от царских сборщиков ясака: русские торговые люди и зыряне, промышлявшие пушнину, также искали новых «угодных мест» на востоке, подальше от сборщиков государевой десятины. С Таза они перешли на реку Турухан и уже в 1609 г. основали в устье этой реки, впадающей в Енисей, «Новую Мангазею» — Туруханское зимовье.
  Сидя в Мангазее, царские власти контролировали важнейший речной путь и Енисейский волок, ведущий от Таза через Турухан на Енисей. Проникавшие сюда сотнями русские промышленники собирали здесь в первой четверти XVII в. всеми дозволенными и недозволенными способами ежегодно десятки тысяч соболиных шкурок (иногда больше ста тысяч шкурок). В течение одного года (1621) в царскую казну поступило через Мангазею около 13 тыс. соболей — дани от местного населения и пошлин от русских промышленников. Как и в XVI в., промышленники ходили в Мангазею тремя путями: только по суше — на нартах, обычно с оленьей упряжкой, и на лыжах; по суше до Березова, а оттуда водным путем; морем из Пустозерска, используя волоки между верховьями ямальских рек. При благоприятных ледовых условиях поморы пользовались и прямым морским путем, огибая с севера полуостров Ямал.

                 ОСВОЕНИЕ ВЕРХНЕЙ ОБИ И ПУТИ НА ЕНИСЕЙ

После основания Сургута (1593 г.) вся средняя и верхняя Обь была в несколько лет пройдена русскими промышленниками. Они разведали пути к различным «народцам», жившим в бассейне Оби. За ними следовали сургутские казаки и обложили ясаком всех живших по Оби остяков. От основанного (в 1595 г.) Нарымского острога русские промышленники и казаки продолжали продвигаться вверх по Оби, отыскивая новые «угодные» места и новые «ясашные землицы». На средней Оби они обычно не встречали сопротивления, и к концу XVI в. русская власть распространилась вверх по Оби почти до реки Томь. Ясаком было обложено также все население по реке Кеть, впадающей справа в Обь приблизительно в ста километрах выше Нарыма. В конце XVI в. был заложен на Кети острог, который стал называться Кунгопским или Кетским, а через несколько лет русские с верховьев Кети перешли через Маковский волок на речку Кемь и по ней достигли Енисея в его среднем течении. Именно здесь, несколько выше устья Кеми, на левом берегу Енисея был построен позднее (в 1618 г.) Енисейский острог, который стал одним из важнейших русских опорных пунктов в Центральной Сибири и базой для продвижения русских в бассейн верхней Лены и в Забайкалье.
  Выше Кети по Оби и ее крупнейшим правым притокам Чулыму и Томи жили татары. Они оказали русским более упорное сопротивление, чем коренное население средней Оби. Для борьбы с ними и, конечно, для сбора ясака был построен в 1604 г. на реке Томи, в 65 км от ее устья, город Томск, ставший позднее крупнейшим сибирским центром.
  В верховьях Томи, по рекам Кондома и Мрас-Су жили оседлые шорцы, которых русские стали называть «кузнецами», так как в их области были богатые месторождения железной руды, и они плавили из нее железо и вырабатывали различные железные изделия и холодное оружие (стрелы, ножи и т. д.). Проникнув в их горную страну, русские открыли Салаирский кряж и Кузнецкий Алатау и достигли западных склонов Абаканского хребта. Это была первая горная страна, которую русские встретили за Уралом в своем движении на восток, и покорять ее было гораздо труднее, чем Западно-Сибирскую низменность.
В 1607 г. несколько томских казаков были посланы к «кузнецким татарам» на разведку, нельзя ли у них собрать ясак, но ни с чем вернулись обратно; в 1609 г. из Томска снова отправились к ним казаки, но также вернулись с ничтожными результатами: «Ясаку государю дали не сполна соболишек худых, которые в государеву казну не пригодятся». Разведчики утверждали, что воевать «кузнецов» очень тяжело: «живут в крепостях в великих, и болота обошли и зыбели великие и ржавцы; а зимой живут снеги великие, и воевать их кроме лета, в жары, неможно».
  Несмотря на такие сведения, первый воинский отряд — 40 казаков под командой атамана Ивана Павлова — ходил к «кузнецам» зимой 1609/10 г. и опять с небольшими результатами. Только в 1618 г., когда в устье Кондомы был основан Кузнецк, русские укрепились в Горной Шории.
  В Томске собирались сведения о разноплеменных областях, лежащих к югу и востоку от него. В одной челобитной томских служилых людей (около 1616 г.) в перечне названий «великих орд», прилегающих к Томскому городу и нападающих на томских поселенцев, упоминаются «черные и белые колмаки [калмыки], и киргисские люди [енисейские кыргызы], и маты, и браты [буряты], и саянцы, и тубинцы, и кучегуты (?), и багасары [басагары], и кызылы |кызыльцы], и кузнецкие люди». Используя сведения, полученные от этих «народцев», а часто и с помощью «вожей» (проводников) из их числа, томские служилые люди уже в 1609 г. проникали на верхний Енисей.
  К 1610 г. русские завладели всеми важнейшими речными путями и волоками, ведущими из бассейна Оби в бассейн Енисея. На севере, в низовьях Енисея, на пути через Енисейский волок (водораздел между реками Таз и Турухан) русские опирались сначала на Мангазею, а затем уже, на самом Енисее, на «Новую Мангазею» — Туруханск. В центре, в среднем течении Енисея, на пути через Маковский волок (водораздел между реками Кеть и Кемь) они опирались сначала на Кетский острог, а затем на Енисейск у реки Кемь. На юге, в верхнем течении Енисея, на пути через Кемчужский волок (водораздел между рекой Кемчуг бассейна Чулыма и Енисеем) они опирались на Томск.
  Вскоре русские перешли на правый берег Енисея и двинулись дальше на восток, к бассейну Лены по двум великим притокам Енисея, по двум Тунгускам — Нижней и Верхней (или Ангаре) положив начало открытию Средне-Сибирского плоскогорья.
  На восточном берегу Енисея русские впервые встретились с новым народом — тунгусами (эвенками), распространившимися на гигантской территории: на восток — до «Теплого моря» (Тихого океана), а на юго-восток — до реки «Шилкар» (Амур), впадающей в то же «Теплое море». Их именем — Тунгусками — и были названы все три громадных притока Енисея.